Кадавры

4:3 Среди гостей Самаэль заметил ее, свою дочь. Прошло уже много лет со дня ее смерти, но она сидела там, совсем не выросла, еще ребенок.

Даша пригляделась, среди гостей по левую руку от матери действительно сидел ребенок. Девочка отличалась от остальных, она была бледная и худая, щеки впалые.

4:4 И Самаэль распахнул дверь и ступил на порог, и братья, и друзья обступили его, и пригласили за стол, и выпили за него.

На следующей фреске Самаэль сидит за столом вместе со всеми, гости держат в руках чаши с вином, а Самаэль неотрывно смотрит на дочь.

4:5 Наконец-то ты вернулся. Мы так тебя ждали, и теперь семья снова в сборе, мы можем жить как раньше, прошлое больше не властно над нами.

4:6 И сказала жена, что вестником, сообщившим о смерти их дочери, был демон Азазил. И что целью его было разрушить семью, и что дочь их все это время была жива.

4:7 И размягчилось сердце Самаэля и вновь забилось молодостью, и взял он чашу с вином и выпил вместе со всеми, и распевал песни.

4:8 И потянулся, и обнял дочь, и она была холодна и тверда как камень, но он все равно обнял ее, так сильно скучал. И тотчас же принял решение остаться, быть с семьей своей в доме своем.

Даша читала дальше и делала заметки: в пятой главе Самаэль выходит из зала и возвращается в кузницу, которую оставил много лет назад. Он думает о том, как вновь вернется сюда и будет подковывать лошадей и делать плуги для крестьян, он увидел свой молоток, лежащий прямо на наковальне, когда в печи вдруг затрещала зола и зажегся огонь.

На фреске изображен Самаэль, смотрящий в печь, в которой в языках пламени показалось суровое лицо.

5:5 И волосы встали дыбом на нем. И огонь говорил с ним.

5:6 Двадцать лет ты клялся мне в верности, и всего одной ночи хватило, чтобы отречься?

5:7 Неужели годы ничему тебя не научили, мудрость не коснулась тебя, не проникла в глаза и уши твои?

5:8 Неужели страх сильнее правды?

5:9 Неужели глаза твои неспособны отличить память от соблазна? Мои деяния и от деяний Диавола? Неужели ты веришь, что там, за столом — твоя дочь, а не голем, слепленный из горя и памяти?

5:10 И устыдился Самаэль и упал на колени и стал молиться, просил у Господа указать ему верный путь.

5:11 И обратил он взор свой на молоток и на лежащий рядом гвоздь.

5:12 И вернулся за праздничный стол, и гости радовались его приходу и воссоединению семьи и видели в этом знамение и славили ложных богов, славили идолов.

5:13 И дочь кинулась в объятия его и обняла его и назвала папой, и сердце его заболело.

5:14 Она была холодна и тверда как камень, но это был ее голос, Самаэль точно помнил.

5:15 И до конца праздника он сидел неподвижно, и сердце его было полем битвы, ангел и черт сражались за него.

На фреске: снова гости за праздничным столом, все радуются, бледная дочка тянет к Самаэлю руки, а он сидит прямо, и на лице его ужас, а от его головы к потолку возносится вихрь, ураган, в котором видна битва белых и красных крылатых существ.

5:16 И когда дочь коснулась его руки и спросила, зачем он принес молоток,