Кадетство. Выбор

Суворовцы по-прежнему молчали и теперь даже уже не решались смотреть друг на друга. Идея с бомбочкой принадлежала Перепечко. Пока остальные жарко спорили о задаче по физике, Печка молча соорудил из бумаги что-то наподобие самолета и предложил решить проблему экспериментальным путем. Решили… Это было весело…

Ротмистров снова посуровел:

— Так и будете молчать? Мне что, весь взвод к заместителю начальника тащить? Кстати. — Майор заинтересованно зыркнул по сторонам. — Я не вижу тут главного нашего бузотера. Где суворовец Леваков? Нимало не удивлюсь, если это его рук дело.

2 Левакова среди ребят действительно не было, однако никакого отношения к подмоченной репутации помощника прокурора он не имел.

Андрей долго думал, как бы ему после субботнего опоздания выпросить у командования увольнительную, чтобы съездить в больницу, и в конце концов решил обратиться за помощью к бабушке. Не вдаваясь в подробности, он рассказал ей о случившемся и попросил отпросить его на полдня у командира взвода. Уж неизвестно, что такого сказала старушка, которую Андрей предупредил: ни в коем случае не упоминать имя Нины Леваковой, — но увольнительную ему дали.

В холле больницы было многолюдно. Вдоль стен и окон стояли скамейки.

На них сидели больные, с наслаждением и завидным аппетитом уминая гостинцы и вполуха слушая родственников, которые с энтузиазмом делились с ними последними новостями. Мимо сновали группы студентов медицинских вузов и врачи.

Растерявшись, Андрей обратился за помощью к дряхлой старушке, которая караулила вход в отделение, а заодно торговала бахилами.

Старушка оказалась словоохотливой и подробно рассказала Левакову, куда ему необходимо пройти и к кому обратиться. Благодаря се обстоятельным разъяснениям уже минут через семь он в белом халате и бахилах стоял около двери палаты, в которой лежала Нина Левакова.

Морщась от больничных запахов, Андрей вошел внутрь. Нина Левакова лежала около окна и дремала. Мальчик тихо прошел к ее кровати и сел на стул рядом. Женщина выглядела такой беззащитной, с темными кругами под глазами и черными синяками от капельницы на худых руках, лежащих поверх одеяла. Но вот что странно! В отличие от той, на фотографии, эта женщина не казалась Андрею чужой. Он чувствовал за нее ответственность и, более того, испытывал к ней жалость.

Одинокая, никому не нужная, она могла умереть в той комнате, и уже через неделю после похорон мало бы кто вспомнил ее имя.

От этой мысли Андрею стало страшно. Ведь он мог бы и не прийти тогда, а о ее смерти узнать когда-нибудь потом — от бабушки. Что бы он, интересно, почувствовал? Наверное, ничего. Андрею еще ни разу в жизни не приходилось никого терять. Просто потому, что у него никого и не было. И никому, как Левакову казалось, сам он не был нужен.

Воспитатели и учителя в интернате обычно бывали и добры, и строги, в равной степени почти ко всем своим воспитанникам, а если порой и злились, то опять же на всех одинаково. Конечно, и у них случались любимчики, но Андрей никогда не входил в их число. Известно же, ласковый теленок двух маток сосет. Однако он не умел быть ласковым.

Тут Леваков заметил, что женщина уже не спит, а внимательно на него смотрит. Андрей смутился. Растерявшись, он пробормотал зачем-то:

— Я не знал, что вам можно из еды, поэтому ничего сегодня не принес. — И тут же поспешно добавил: — Но я узнаю. Правда. И в следующий раз…

Он осекся. Больная плакала. Андрею редко доводилось видеть женские слезы, поэтому парень окончательно растерялся:

— Вам, наверное, волноваться нельзя. Перестаньте, пожалуйста.

Утешая эту женщину, он случайно дотронулся до ее руки. Дернулся. Но она быстро поймала его пальцы и крепко сжала их. Андрей не рискнул высвободиться.

— Ты меня только прости, — услышал он ее всхлипывающий голос.

—Только прости. И всё. И даже можешь потом не приходить. Я пойму. Я и так уже все понимаю.

Андрей замотал головой:

— Ну что вы такое говорите? Я обязательно к вам еще приду. Честное слово.

Но женщина словно и не слышала его. Она все повторяла, как в бреду:

«Прости, прости». Испугавшись, что у нее случилась истерика, Андрей хотел было встать, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но женщина, почувствовав, что он уходит, вцепилась в него изо всех сил, несмотря на заметную слабость.

— Уже? — жалобно спросила она и тут же сама себя прервала: — Конечно-конечно, иди. Только скажи, ты меня простил?

Поразившись ее безмолвному крику, который сам он тем не менее услышал, Андрей кивнул. Тогда она как-то сразу обмякла на кровати:

— Вот и хорошо. Теперь можно и умереть.

— Ну уж нет! — неожиданно зло ответил Андрей. — Вы меня снова хотите бросить, да?

Он впервые произнес это вслух, но тут же испугался, потому что женщина снова напряглась, и хмуро добавил куда-то в сторону:

— Я не то хотел сказать.

— Нет, ты все правильно сказал, Андрюша, — она назвала его по имени.

— Я тебя бросила. Я… — Она не смогла продолжить, потому что снова зарыдала.

Тут к Андрею внезапно вернулось мужество, и одновременно в парне проснулось что-то новое, чего он и сам в себе раньше не знал.