Кадры решают все

Снова помолчали. Как всегда бывает при междугородних разговорах, в трубке что-то потрескивало, будто горел костер.

– Я все время о вас думал, – вздохнул Рымарев, – не хотел, но, Настя, черт возьми… Я скучаю за вами.

Этот речевой оборот был, без сомнения, ужасен, но Настя почувствовала, что он идеально подходил в ее ситуации. Она тоже скучала за Рымаревым.

– Вы же меня совсем не знаете, – сказала она.

Рымарев засмеялся:

– Я и себя не знаю, так что ж теперь?

Он дождался у трубки, пока Настя принесет свою телефонную книжечку и найдет в доме хоть одну пишущую ручку. После чего она аккуратно записала его под буквой «Р», все телефоны, и домашний, и рабочий. Дмитрий Зосимович сказал, что отпуск в этом году у него только осенью, но он постарается взять отгул в июле и прилететь, чтобы с ней повидаться.

Положив трубку, Настя засмеялась. Жизнь вдруг перестала казаться безрадостной и безнадежной, и когда позвонила Татьяна Борисовна, Настя не отказалась от работы, хотя редакторша разговаривала с ней очень сурово.

Все будет нормально, Данилка не подведет, в конце концов, он сын своей матери, которая отходила в ясли и садик от звонка до звонка, и, по выражению мамы, ни одной сопли не упало.

До осени время есть, она позанимается речью и фигуру в норму приведет. Лишнего веса нет ни грамма, но после рождения сына единственный спорт, которым она занималась, это двоеборье: ходьба с коляской и таскание коляски по лестнице. Надо чуть-чуть подтянуться, взбодриться, кое-где даже округлиться за счет мышц будет не лишним. Свяжет она себе быстренько полосатые гетры (коряво и криво, но главное сам факт), наденет купальник и займется аэробикой по методу Джейн Фонды. И телик посмотрит, чтобы перенять манеры настоящих дикторов: как они стоят перед камерой, как улыбаются, куда девают руки… В общем, подготовится, Татьяна Борисовна останется довольна.

А главное, в июле приедет Рымарев, и они просто сходят на свидание, и это будет здорово, даже если они не понравятся друг другу.

– Вот так тебя одну оставлять? – пригорюнилась Лариса, когда Настя в восторге рассказала ей о событиях дня. – Вроде бы вчера все обсудили, приняли разумное решение, а ты снова сделала по-своему, да еще впуталась в сомнительные шашни с каким-то непонятным мужиком!

– Почему непонятным?

– А кто он такой? Рымарев из Иркутска, о котором ты знаешь только то, что он чуть не изнасиловал тебя в поезде. Прекрасное знакомство, Настя, прекрасное!

– Так не изнасиловал же, – Настя не думала, что подруга так разволнуется.

– Зато два года о тебе помнил, раздобыл где-то телефон… Не кажется ли тебе такое поведение странным?

– Мало ли…

– Да уж действительно, мало ли что, когда взрослый мужик ведет себя как шестиклассник. Очень похоже, честно говоря, на поведение маньяка, а ты хочешь притащить его домой! Ладно ты, ладно я, но о сыне-то подумай!

Настя нахмурилась. Вообще-то она планировала встретиться с Дмитрием Зосимовичем на нейтральной территории, но вовсе не потому, что подозревала в нем преступника.

– Нарисовался на горизонте какой-то непонятный дядька, и ты уже на все готова? – от возмущения Лариса вскочила с дивана и принялась расхаживать вдоль подоконника, а Настя совершенно некстати подумала, что, кажется, все справедливо, Лариса в комнате поменьше, они с Данилкой – в большой, но у Ларисы это настоящая личная обитель с кроватью и фактически запретом заходить туда без ее разрешения, а у Насти как бы общая гостиная. Тут стоит диван и телевизор, и Лариса проводит в ней столько времени, сколько хочет. Настя тряхнула головой, прогоняя злые мысли. Просто она не хочет признавать Ларисину правоту, вот и придумывает.

– Не на все.

– Настя, милая, ну надо же хоть чуть-чуть соображать! У тебя маленький ребенок, а ты на свидание с маньяком собралась.

– Он не маньяк.

– Не маньяк, значит, женатый человек.

– Нет, он еще тогда говорил, что холостой.

Лариса отмахнулась:

– Я тебя умоляю! Пьяный в поезде, наедине с тобой, что он еще мог сказать-то!

«И то правда, – вздохнула Настя, – а если тогда не врал, то с тех пор много чего изменилось. Я вот ребенка родила…»

– Одумайся, Настенька, – Лариса подошла, обняла ее и поцеловала в макушку, – посмотри на себя, что ты с собой творишь! После того как ты так страшно обожглась, надо быть особенно осторожной, а ты готова путаться с едва знакомыми мужиками. Хочешь еще одного ребенка в подоле принести?

– Рымарев производит впечатление порядочного человека.

– Соломатин тоже производил такое впечатление, и что? Ты произвела на свет Данилку, – Лариса засмеялась своему глупому каламбуру, и Насте вдруг сделалось противно от этого разговора и от самой себя.

– Сейчас ты уже не имеешь права на легкомыслие, потому что отвечаешь не только за себя, – продолжала подруга, – ты мать, а мать прежде всего должна думать о ребенке, а свои хотелки засунуть в самый дальний ящик. Прости, что напоминаю тебе прописные истины, но ты обязана их усвоить, если не хочешь погубить сына и себя самое.