Кафедра доверия

Зимой на балкон не выходят. На балконе снег, и в снегу у Яка свой магазин, там он складывает еду и постепенно с ней расправляется. Як не набирает сверх нормы. Десять раз он слетал на балкон и теперь, укрепившись на перилах, ловко держит зажатую в «пальцах» салаку и не торопясь ест. Люди смотрят и говорят, что Як хорошая, вовсе не загребущая птица: берет только по потребности, а получает по труду. Ведь он так веселит людей у магазина. После работы у некоторых бывают и хмурые лица, а Як помогает вспомнить, как люди улыбаются и смеются. Як не только знает слова из двух языков. Он прекрасно, не глядя даже на часы, которые вставлены в лоб белой башни там на краю площади, умеет определять, который час. Теперь, к примеру, кончаются уроки в седьмом классе, и надо поглядеть — в седьмом «А» кончились ли занятия? Як летит на уровне окон второго этажа, облетает угол школьного здания и садится на подоконник четвертого от угла окна. Он постукивает клювом в стекло, и из класса ему делает утвердительные знаки темноволосая, гладко причесанная девочка Лена Холмогорова.

Як раскланивается и летит обратно к парадному входу. На балкон он теперь не взлетает, а начинает топтаться перед дверью школы. Выходят мальчики и девочки и говорят, что Як уже тут, ждет Лену. А вот и Лена. Як взлетает к ней на зимнюю шапку, потом соскакивает с головы на плечо и заглядывает девочке в лицо. Лена рада, и Як рад. Это дружба. Як считает Лену самой доброй и хорошей девочкой в городе. Я тоже так считаю, недаром Лена мне столько рассказывала о птицах и зверях, с которыми имела дело, живя у бабушки летом в деревне.

И вот с Яком на плече Лена идет домой. Як будет ночевать в тепле, а утром проводит Лену в школу и займется опять городскими делами. А там, глядишь, и весна подойдет. Всё, в общем, получается одно к одному и всё к лучшему.

Пока что из всего рассказанного видно, что Як был порядочной и общительной птицей. Галки в большинстве случаев такими и бывают. И они же могут служить образцом семейного согласия. Только Як в то время жил один, лишь позднее он обзавелся семьей. Римляне и считали галку живым символом семейной добродетели. Но, вот поди ж ты, честный и умный Як споткнулся-таки на жизненном пути. Совершил ошибку. Страшно сказать, он… он… проворовался. Ограбил булочный магазин? Нет, хуже. Да, я понимаю ваше страшное разочарование, ведь вы уже поверили в хорошего, доброго и умного Яка. И вот…

Но горькую правду тоже приходится рассказывать. Наступила весна, кончался учебный год. Во время уроков окна в классах были уже открыты, и Як прилетел слушать заключительные уроки и повторение пройденного. Сначала он пытался тоже отвечать, хотя бы на тройку, но Лена ему объяснила, что русский устный у него не совсем доработан и поэтому ему лучше будет просто слушать и не вмешиваться. Як слушал, улетал, прилетал, но мешать уже не мешал. И настал день скандала.

Жил да был, работал в школе старый биолог. Теперь мне кажется порой, что он имел какое-то отношение ко мне самому, не то был моим родственником, не то шел в школу, выбравшись из овального зеркала, перед которым я брился по утрам. Биолог любил разговаривать с Леной Холмогоровой о птицах, много они говорили, конечно, об уме и нраве Яка. Часто Як вместе с Леной захаживал в гости к биологу. Мне это очень понятно, ведь я тоже знал Лену и тоже разговаривал с ней о птицах и зверях.

Девочка замечательно окончила седьмой класс, перешла в восьмой. Приближался день ее рождения. Биолог покопался в материнском наследстве и выбрал Лене подарок. На память (он тогда готовился к уходу на пенсию), ко дню рождения и ради окончания седьмого класса. Подарком была столовая серебряная ложка старинной формы, а серебро — восемьдесят четвертой пробы. Если такой ложкой, привязав ее к нитке и вставив пальцы с намотанными на них концами нитки в уши, ударяли легонько о край стола, в ушах получался музыкальный колокольный звон, вроде того звона, который в Новгороде вдохновлял Рахманинова на сочинение прекрасной музыки. Биолог был поклонником Рахманинова, и звон ложкиных колоколов он собирался продемонстрировать и у Холмогоровых. Предварительно он снес ложку к ювелиру и выгравировал на ней дату и имя девочки.

Настал день рождения. Биолог пошел за цветами, а ложка осталась дома и ждала, когда ей надо будет выйти на сцену. Биолог вернулся с цветами, а ложка… ложки на столе не было. Котята ее, что ли, под стол отправили? Нет, под столом ничего не оказалось, и у котят были самые невинные лица. Дверь, пока биолог отсутствовал, была заперта. Окно… Да, окно было открыто, но это же — второй этаж! Биолог все же вышел и обследовал подоконные грядки. Следов похитителя не было. Если бы биолог и вправду годился в Шерлоки Холмсы, он бы заметил на белом подоконнике слабый, но все-таки отпечаток — три пальца вперед, а один — короткий — назад. Но биолог читал Конан Дойля в раннем детстве и позабыл кое-какие методы знаменитого сыщика. К тому же и рассеян он бывал, как Паганель-географ.