Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей

Принадлежность Аскольда и Дира к «Полянской династии» Кия постулирована польским историком XV века Я. Длугошем на неизвестных основаниях. В ПВЛ они оба — простые дружинники Рюрика, захватившие власть в Киеве по пути в Константинополь. Кому верить, Длугошу или ПВЛ? Судя по именам, скорее варяжским, чем славянским, в данном случае я бы поверил ПВЛ. Хотя сомнения в Длугоше вовсе не обязывают верить ПВЛ, которая заставила загадочную парочку вместе приплыть в Киев, вместе в нем править, вместе ходить на Царьград, вместе погибнуть от руки коварного Олега, но почему-то похоронила порознь[108]. Как объясняются причины такой неразлучности при жизни и посмертной раздельности? Никак. Были ли соправители братьями, отцом и сыном, верными друзьями или, извините, геями? Неизвестно. Есть ли хоть какие-то свидетельства помимо ПВЛ их похода на византийскую столицу? Ни в одном византийском документе, вообще ни в одном документе кроме ПВЛ их имена не встречаются. Как справедливо заметил ленинградский филолог О. Творогов, известная атака руси на Константинополь 860 года связана в ПВЛ с именами Аскольда и Дира вследствие недоразумения. Расставив задним числом даты в ПВЛ, некий летописец усмотрел, что дата появления руси под Царьградом, ошибочно приуроченная им к 866 году, попала на вычисленное им же время правления Аскольда и Дира (862–882). Поэтому он от себя добавил их имена в статью 866 года, пересказывающую греческую хронику за 860 год.

С учетом всего сказанного наиболее естественным выглядит признание абсолютной легендарности неразлучной парочки. На мой взгляд, есть очень простое объяснение проникновению имен Аскольда и Дира в ПВЛ и только ПВЛ, причем именно в тандеме. Слишком уж они похожи на имена сводных братьев, сыновей Одина — Скьольда и Тюра (Тира). Варяжская русь принесла эти имена на киевскую землю вместе со своим фольклором. После обретения русью главенства в Киеве появилась фактическая основа для персонификации в этих именах всей руси, пришедшей с Новгородчины и прибравшей к рукам власть на Киевщине, что позже нашло отражение в мифологии ПВЛ.

О мифичности следующего по сценарию ПВЛ правителя Киева, Вещего Олега, уже было сказано немало. К этому можно еще добавить, что ее очень выразительно подчеркивает множественность его могил. Киевский автор ПВЛ похоронил вещего князя у себя, на горе Щекавице, где в его время было городское киевское кладбище, кстати, существующее и поныне. Ладожская версия ПВЛ упокоила Олега неподалеку от Ладоги, на берегу Волхова. Безымянный автор «Кембриджского документа» оставил прах Олега покоиться на Кавказе. Но ведь Вещий Олег не христианский святой, чтобы растаскивать его мощи по всему свету. А версия ПВЛ с киевским захоронением на самом деле маловероятна по «чисто техническим» причинам. Автор ПВЛ уверяет нас, что могила Олега на Щекавице еще существовала в его время. Это совершенно неправдоподобно. Языческое захоронение князя ранга, присвоенного ему ПВЛ, должно было бы представлять собой громадный курган, а не какую-то могилу на христианском кладбище. Вот если бы вся гора Щекавица и была бы надмогильным курганом Олега, насыпанным руками согнанных на похороны владыки подданных его громадной разноплеменной империи, такое погребение было бы достойно великого князя. А то могилка на кладбище! Вот волховская «Олегова могила» — это, по крайней мере, действительно сопка, почти настоящий курган, хотя и вряд ли соразмерный величию и могуществу, приписываемым ПВЛ «вещему» князю. Остается только сожалеть, что неизвестно, кто на самом деле лежит под этой сопкой.

Как написано в ПВЛ, Вещий Олег, властвуя над полянами, древлянами, северянами и радимичами, «начал ставить города». Благое дело. Вот только нет этих городов, не нашли археологи городов на Руси времен Олега. «Города Олега» нет в самом Киеве. Городов периода, отведенного ему для княжения в ПВЛ, нет на территориях ни полян, ни древлян, ни северян, ни радимичей. Ни одного города времени правления Олега во всей древней Руси, кроме Старой Ладоги, но ту «поставили» лет за сто до его рождения, да Рюрикова городища, которое к полянам и иже с ними никакого отношения не имеет.