Каирские хроники хозяйки книжного магазина

– Хинд тоже еще не пришла. Можешь поворчать на нее, – поддразнила меня Нихал.

– Хинд уже приучила меня, да и всех нас к этому за столько лет. Мы знаем, чего от нее ждать, – сказала я, смягчившись.

Из-за своего непрекращающегося бунта против отца, который считал пунктуальность необходимым условием для того, чтобы вообще называться человеком, Хинд ни разу не пришла вовремя ни на одно мероприятие в своей жизни – не говоря уже о том, чтобы прийти раньше указанного времени. Всю свою юность я возвращалась домой за пять минут до установленного отцом комендантского часа, но для Хинд любое расписание было не более чем случайным набором цифр, который следует просто игнорировать. По сей день мы ездим на все встречи по отдельности. Я настаиваю на том, что нужно прибыть за пять минут до начала, а она считает, что можно и через пять минут после. Мы ругаемся.

Сидя в ожидании гостя, я встретилась глазами с одним из продавцов-консультантов и указала ему взглядом на вызвавшие мое раздражение стенды. Шахира, наш самый давнишний менеджер на Замалеке, которая проводила расследование по поводу моей «балерины», все время напоминала мне, чтобы я была помягче с новыми работниками. Следуя этому совету, я попыталась выдохнуть, а потом вложила во взгляд все свое негодование и выразительно перевела глаза с консультанта на книги и обратно на него. Но в итоге мне все равно пришлось подойти и максимально доходчиво объяснить ему свое недовольство. Когда я вернулась к Нихал, та разговаривала с молодым человеком, одетым в комически выглядящий нескладный деловой костюм: пиджак с широченными плечами, под которыми было явно пусто, и укороченные брюки. У него было подозрительно белое лицо, карие глаза и внушительная борода при полном отсутствии усов. В нем сразу чувствовалось какое-то притворство. Даже в том, как на нем болталась одежда, было что-то неестественное.

– Похоже, сегодня ужасные пробки, – я решила сразу начать с дегтя, а не с меда.

Он улыбнулся, но не извинился. Мы предложили ему на выбор чай, кофе или турецкий кофе. Он отказался и сразу перешел к делу:

– Diwan так быстро стала известна в каждом доме. Я и не думал, что египтяне столько читают – и уж тем более что они готовы тратить деньги на книги.

– Говорят же: «Египтяне пишут книги, ливанцы их публикуют, а иракцы читают», – возразила я. – Мы создаем для людей впечатления, поэтому и добились успеха.

– Простите за опоздание, – сказала Хинд, плюхнувшись, как ни в чем не бывало, на последний свободный стул. Она сосредоточенно уставилась на нашего гостя, как бы намекая на то, чтобы мы продолжали разговор.

– Да, и вы высоко подняли планку. Один из моих любимых бизнес-гуру говорит: «Лучшее враг хорошего», – он откинулся назад, довольный собственной эрудированностью.

– Посредственность – наш злейший враг, – ввернула я.

Тут мужчина взял быка за рога. Он попросил нас представить себе мир, в котором Diwan царит повсюду: мини-караваны Diwan в сельской местности, киоски в торговых центрах, небольшие магазины при университетах и в районах со средним достатком и даже отдельно стоящие кафе Diwan. Я напомнила ему о том, какие мы пока маленькие: у нас всего два магазина и пять лет разницы между ними. И все же вообразить себе региональное господство Diwan было крайне заманчиво.

– Размах, о котором вы говорите, слегка… – я замолчала, решив, что эта пауза сама скажет все за меня.

Его это не смутило:

– Сейчас для Diwan самое время. Помните, что говорил Джек Уэлч: «Управляйте своей судьбой, или это сделает кто-то другой».

Меня бесила сама мысль о том, что из уст этого человека в принципе может прозвучать что-то разумное.

Пока наш льстивый гость раскрывал перед нами искусство франчайзинга, рассказывал о том, какую скромную мзду будет брать его компания и какую службу мы сослужим Богу и стране, Нихал слушала его с самым серьезным и внимательным выражением лица. Возможно, она стремилась к осознанному принятию собеседника, следуя совету своего свежеиспеченного гуру Экхарта Толле. Я же, не желая прощать гостю его опоздание, то и дело поглядывала на часы. Когда минуло сорок пять минут, я закрыла блокнот и бросила его в открытое нутро моей сумки, примостившейся возле меня наподобие комнатной собачки. Он прервал свою речь: «Я вижу, что отнял у вас уже много времени. Вот моя визитка. Подумайте над моим предложением, я буду на связи». Мы с Хинд и Нихал встали как по команде, и я протянула ему руку для рукопожатия. Он посмотрел на мою ладонь, потом нерешительно взглянул мне в лицо. Я все еще держала руку протянутой. Он подставил мне свой локоть. Я озадаченно склонила голову набок.

– Я не пожимаю руки женщинам.

Одна, две, три, четыре, пять секунд молчания. Затем я выдавила широкую улыбку.

– Тогда обнимемся? – предложила я.

Он разгневанно отвернулся и стремительно направился к выходу. Никто из нас не стал его провожать. Наш дружный хохот прокатился по всему кафе. Не знаю, слышал ли он его на лестнице. Да и плевать.

– А ты еще оскорбилась, что он опоздал! – Нихал аж прихлопнула в ладоши от восторга.