Кайзеры

Участие короля в создании и расширении Северогерманского союза было незначительным. Он был недоволен завершением конфликта на основе отказа от претензий и нарушением преемственности при создании нового межгосударственного образования (исключением из него Австрии, и прежде всего Южной Германии, введением демократически избираемого рейхстага). Он пытался смягчить участь Франкфурта и предотвратить прием в новый союз Бадена. Однако куда более важной задачей он считал усиление Пруссии, завершение военной реформы и гарантии сохранения за собой прерогатив верховного главнокомандующего — в этих моментах его единство с Бисмарком было полным и вполне гармоничным. Король вновь не сумел разглядеть всего хитросплетения дипломатических маневров Бисмарка при попытке выдвинуть кандидатуру Гогенцоллерна на испанский престол (1870 год). Такая перспектива не привлекла Вильгельма, в Омском эпизоде с французским послом Бенедетти он искренне пытался сохранить мир (июль 1870 года). Однако после объявления войны Францией он сразу же с головой ушел в руководство военными операциями. При этом он отвлекся от политической стороны войны и не уловил момент, после которого война утратила оборонительный характер и цели ее стали агрессивными и захватническими (Эльзас-Лотарингия). Тем большими следует признать его заслуги в обеспечении единого руководства в ставке, как это случилось, например, во время спора об обстреле Парижа. Здесь вновь сыграли свою роль высокий авторитет 73-летнего монарха и его умение завершать споры компромиссом. Однако при принятии важнейших решений года молодые политики добились своего, действуя порой даже через его голову. Вильгельм вообще не хотел принимать титул императора, но если принимать его, то тогда уж титул не «императора Германии», а «германского императора», ибо он полагал, что эта символика сможет вызвать в состоянии умов его старых добрых пруссаков нежелательный крен в сторону идеи национального государства. Когда же 18 января 1871 года на Версальской конференции было оглашено решение о пожаловании ему этого титула, он лишь в последнюю минуту заставил себя сделать хорошую мину при плохой игре.

Теперь, став императором, он почувствовал, что устал. Вильгельму шел восьмой десяток, физически он был здоров, деятелен, на ежегодных маневрах весь день не слезал с коня, но его мысли уже не могли оставить раз и навсегда выбранную колею. Все дела вел канцлер. Иногда казалась, что власть полностью принадлежит Бисмарку, и он пользовался его как диктатор, а не как министр, назначенный в соответствии с действующей конституцией. Однако такое впечатление было обманчивым по двум причинам.

Во-первых, канцлер и император по ряду вопросов расходились во мнениях. В поздний период споры между ними принимали довольно острый характер и сопровождались прошениями об отставке. Во внутренней политике темами для конфликтов были становление либерального устройства империи и культуркампф[13] — в обоих случаях император полагал, что канцлер забирает слишком круто. Лишь после консервативного поворота 1878/1979 годов, когда был издан закон против социалистов и свернута свобода торговли, отношения между ними полностью восстановились. Император вновь сделался русофилом и весьма сожалел об охлаждении отношений с Петербургом после заключения двойственного союза. Он предчувствовал опасность войны на два фронта — здесь император был солидарен с Бисмарком — и скептически относился к концепции превентивного удара, разработанной Мольтке. До самого конца канцлер, приступая к любой серьезной операции, вначале должен был решить нелегкую задачу — убедить старого господина в своей правоте. Даже в 90 лет император не пожелал превращаться в представительскую фигуру, Вильгельму довелось быть свидетелем и современником еще той, Старой империи, ее образ и дух оказались психологически необходимыми и в новой империи. Старец представлял прусское начало в германском, личность его выполняла интегративную роль, и функции посредника сохранились за ним до конца. Для того, чтобы эффективно выполнять эту функцию, иногда, в случае необходимости, даже вопреки канцлеру, император сохранил за собой важнейшие рычаги власти: двор, армию, кадровую политику. Он пользовался симпатией широких и прежде всего средних слоев населения, которая особенно усилилась после двух покушений 1878 года. Во время второго из них, покушения Нобилинга, император получил два заряда дроби в голову, руку и спину и выжил лишь чудом. Когда, переутомившись во время закладки первого камня на строительстве Кильского канала, он умер в Старом дворце на Унтер ден Линден 9 марта 1888 года, о нем скорбели многие, и не только в Пруссии.

ГЕРМАНИЯ ДО 1862 ГОДА