И условиях такой системы взвешенная, продуманная политика решения внутренних проблем путем разумных реформ была столь же мало возможна, сколь и точно рассчитанная и, соответственно, просчитываемая другими внешняя политика, которая бы отвечала интересам Германской империи в сложной международной системе государств. Вместо этого имел место полный застой в социальной политике на фоне углублявшихся социальных противоречий, во внешней политике был взят курс на агрессивные «зигзаги», угрожавшие то одной, то другой великой державе, который привел к тому, что почти все перестали доверять Германии и превратились в потенциальных, а затем и реальных ее противников.
Центральным элементом взятого в 1897 году курса на мировое господство Германии стало создание военно-морского флота. Архитектором этого в полном смысле слова «фантастического» замысла, в соответствии с которым империя к 1920 года должна была стать обладательницей колоссального флота, включавшего в себя 60 одних лишь линкоров, и причем Англия не должна была заподозрить, против кого это все нацелено, был назначенный Вильгельмом II адмирал Альфред фон Тирпиц. Военно-морское министерство под его руководством разработало подробные планы строительства кораблей. Однако истинным автором плана был император. Начиная с 1895 года он все с большим упорством «продавливал» этот проект, который даже в министерстве иностранных дел справедливо называли «безбрежным», а в военно-морском министерстве полагали, что в рейхстаге не найдется и десятка человек, которые бы за этот проект проголосовали. Движущей силой программы усиления флота были не парод, не рейхстаг, не руководство империи, а император и шеф его тайного военно-морского кабинета адмирал фон Зенден-Бибран. Государственный секретарь Маршалл еще в 1895 году жаловался, что у монарха «в голове только военно-морской флот». К этому же времени относится и двухчасовой доклад императора о необходимости строительства броненосцев, поскольку лишь такие корабли могут «приносить победы в морских сражениях».
Посвященные, конечно же, понимали, против кого в первую очередь предполагалось использовать этот военно-морской флот. Осенью 1896 года Вильгельм посетил мать в Кронберге. Сразу же после этого она сообщила в Виндзор, что у ее сына возникла «абсурдная, фантастическая, дикая идея» — построив гигантский военно-морской флот, вырвать у Англии мировое господство для Германии, «to strain every nerve for Germany to succeed in outdoing England — & wrest from her the position of supremacy she has in the world. I can do nothing, nothing» (выжать все жилы из Германии, чтобы превзойти Англию и вытеснить ее с той доминирующей позиции, которую она занимает в мире) — так писала она в отчаянии. Даже и без этой «измены» вдовствующей императрицы британское адмиралтейство едва ли не разгадало бы замысла Вильгельма, особенно после того, как он в июле 1900 года раструбил на весь мир: «Океан необходим для величия Германии… Теперь ни одно важное решение в мире не может быть принято без Германии и германского императора… И применить для этого все… в том числе и самые жесткие меры — не только мой долг, но и самая приятная моя привилегия».
Претензия на статус «мировой империи» толкала Вильгельма II на участие в любых конфликтах, в какой бы точке мира они ни возникали. Он предостерегал «народы Европы» от «желтой опасности». Присвоив себе титул Admiral of the Atlantic, он указывал Admiral of the Pacific, русскому царю, что миссия России — не в Европе, а в Восточной Азии. В 1898 году он объявил себя покровителем 300 миллионов мусульман мира. В 1894 году он потребовал аннексии Мозамбика, в 1896 году хотел отправить войска в Южную Африку, даже если это привело бы к «сухопутной войне» с Англией. Через три года он выслал англичанам оперативные планы войны против буров, изготовленные германским генеральным штабом но его заказу. В Южной Америке должна была возникнуть огромная немецкая колониальная империя за счет Соединенных Штатов. Американцам он пообещал, что в случае войны Соединенных Штатов против Японии прусские войска будут защищать Калифорнию. В переписке и беседах с англичанами он подчеркивал свои дружеские чувства к Англии и безобидность немецких военно-морских планов, и в то же время предлагал Америке начать совместную войну против британской мировой империи. Гольштейн, учившийся политическому искусству под началом Бисмарка, впадал в полную растерянность перед лицом непоследовательности и мании величия императора. Однажды он вынужден был констатировать, что Вильгельм II на протяжении шести месяцев потребовал от него три разные внешнеполитические программы: «Вначале сближение с Россией и Францией для защиты наших колоний от Англии; затем отдать паши колонии… той же самой Англии, теперь… и Россию, и Англию по боку, и будем искать счастья у галлов». Гольштейн, однако, предположил, что у императора «имеет место нечто стихийно-эмоциональное, что побуждает его переносить личные антипатии на деловые вопросы».
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное