Как белки в колесе

— Не мог бы ты прийти? — всхлипнул он в трубку, и я тут же сорвался с места, сообразив, что у друга серьёзные проблемы.

Порталом в дом на руднике, вторым — в тайный выход в шкаф, и вот я уже в знакомом помещении спальни. Кирилл меня ждал и выглядел не совсем хорошо.

— Что? Что-то случилось? — предположил я о возможных проблемах.

— Евдокия умерла, — прошептал Кирилл и прислонился лбом к моему плечу.

— Как умерла? — не поверил я, ошарашенный таким заявлением. — У вас же вся семья лекари.

— Ребёнок с сильной магией, давно её выжигал. Я же не отец и помочь, перебросив на себя его силу, не мог.

В том, что «Ярило» погиб в той круговерти огня, мы были уверены. Иначе б он давно засветился в доме Куракиных. Да и толку в том, выживи он? Не думаю, что даже в такой сложной ситуации кто-то пригласил бы любовника Евдокии облегчить её состояние. Скорее всего, прибили бы парня, и всё закончилось бы тем же.

— Евдокия в последние дни сама не своя была. В комнате всё разгромила. Детскую люльку в окно выкинула, ну и рожать сразу стала, — поделился Кирилл событиями последних часов.

— А малыш жив? — вспомнил я о ребёнке. — Кто хоть родился?

— Мальчик, — ответил Кирилл. — Живой. Глава рода сейчас решает, кому его по-тихому отдать.

— Как это «отдать»? — оторопел я от очередной новости. — А Сабуров?

— Ему о смерти Евдокии ещё не говорили, — всхлипнул друг. — Сидят вон, решают… Боярин внука не возьмёт. Иначе начнутся вопросы, почему у Высоцких не оставили. Для посторонних людей он же мой сын, — еле слышно произнёс Кир и завыл.

— Понятно всё с вами. — Я потёр ладонями лицо, всё больше очумевая от ситуации в целом.

Кирилл — продукт местного общества и считает все решения глав родов правильными. О Евдокии искренне горюет, а малыш ему чужой. Почему же у меня так паршиво на душе? Вначале язычники чуть не угробили Евдокию, затем эти родовитые носом крутить стали. Согласен, что наворотила девица дел немало, но и подкинуть кому-то ребёнка как безродного щенка не по-человечески.

Кирилл что-то ещё хотел сказать, а я уже нацепил на себя отвод глаз и вышел в коридор. Вернулся почти сразу по той причине, что не знал, где малыш.

— Проведи к ребёнку, — потребовал я у Кирилла, не снимая невидимости.

Он моим выкрутасам ничуть не удивился, скорее всего решил, что я проявил любопытство.

— Евдокия внизу, в малой семейной лекарской, — тихо рассказывал он, идя по коридору. — Малыш должен быть там же, если ещё не унесли.

Судя по писку, раздающемуся из комнаты по соседству с лекарской, ребёнка убрали от мёртвой матери. Очень хорошо, что никуда не унесли.

— Иди к отцу, поговори с ним о чём-нибудь, — подпихнул я Кирилла в спину и приоткрыл дверь в нужное помещение.

— Господин, — увидела служанка Кирилла в коридоре и высунулась из комнаты со своим вопросом.

Весьма удачно всё сложилось. Пищащий комочек я прижал к себе и, скрыв под пологом невидимости, помчался по коридору и дальше по лестнице наверх. Малыш, оказавшись в тепле моих рук, притих, что позволило мне спокойно дойти до спальни, оттуда в дом на руднике и затем в Москву.

Кирилл, безусловно, понял, куда исчез малыш, и позвонил мне, как только я разместил ребёнка на своей кровати.

— Ты чего задумал? — зашептал он в трубку.

— У меня появился воспитанник, а у Высоцких младенец умер вместе с матерью, — категорично заявил я.

— Да? — похоже, не поверил Кир.

— Будь всё время на глазах у родни, чтобы тебя в воровстве не заподозрили, — предупредил я. — Появишься в Москве после похорон.

Решив одну проблему, я занялся другими. Где мне кормилицу найти? И вообще, что с малышом до этого момента делать? Заметался я по дому как ошпаренный. Позвонил Фалулею, узнал номер словесника той кормилицы, которую он подобрал для Татьяны на всякий случай. Связался с ней и срочно потребовал женщину к себе. Узнав, что у неё нет мобиля, зарычал и помчался за своей служанкой.

Через пять минут Катерина Ивановна с пищащим свёртком на руках сидела на заднем сиденье моего мобиля, а я мчался по Москве. Повезло, что Татьяна с Фалулеем подыскивали кормилицу поближе к дому. Вскоре я барабанил в дверь по тому адресу, что узнал.

— Корми, — влетел я прихожую, стоило женщине открыть дверь.

Та опешила, но, услышав уже требовательный плач младенца, сообразила, в чём дело.

— Это не ко мне, а к сестре, — повела она за собой. — А мамочка где?

— Не твоё дело, — рыкнул я.

Женщина опасливо покосилась на меня и промолчала. Так необходимая кормилица обитала в одной из комнат в конце коридора.

— Сонька, к тебе господин с младенчиком, — позвала моя сопровождающая кого-то и удалилась.

Упомянутая Сонька оказалось дородной бабищей под центнер весом и лет сорока от роду.

— Вы кормилица? — опешил я от такого явления.

— Она самая, — подтвердила женщина. — Давайте, что ли. Сейчас ведь заголосит.

Малыша я передал вовремя. Жалобный плач заткнулся сам собой, когда необходимое питание было предоставлено.

— Мальчик? — уточнила Сонька.

— Сын, — подтвердил я.

— Как назвали?

— Э-э-э… Иваном.

— Угу, — кивнула женщина и перешла к обсуждению насущных вопросов.