Как быть съеденной

– Это так и называется, – подтверждает Руби.

– Смысл в том, что ты смещаешь весь разговор, Уилл, – продолжает Бернис, – переводя его на некую проблему с Руби – вместо того, чтобы продолжить взятую тему.

– И какую же? – спрашивает Уилл.

– Честно говоря, – отвечает Гретель, – я думаю, что речь шла о проблемах с тобой. Ты можешь ответить на то, что она сказала?

– Я отвечаю на невербальное содержание, – объясняет Уилл, складывая выпрямленные ладони перед собой, словно для того, чтобы подчеркнуть важность этого пункта, – на диалог, который ведется помимо слов.

– Но, наверное, мы типа как хотим, чтобы ты ответил на диалог, который ведется словами, – говорит Эшли.

– Что-то задело нас всех, – соглашается Уилл, кивая. – Давайте сделаем глубокий вдох и вернемся к прежней теме.

– Или мы можем остановиться на этой, – парирует Руби.

– Можем, – говорит Уилл. – Но наши занятия посвящены не мне. Они посвящены вам всем, а конкретно эта неделя – Рэйне. – Он поворачивается к ней. – Итак, на чем ты остановилась?

Рэйна бросает взгляд на Руби.

– Продолжай, – говорит та. – Тут мы ничего не добьемся.

– Хорошо, – произносит Рэйна. – Мы говорили о выборе. В конечном итоге у меня было два варианта…

* * *

Мои три месяца были на исходе, но все по-прежнему притворялись. Я сама притворялась не меньше остальных.

Был вечер. Человечек сидел на полу в кабинете, вытянув ноги перед собой и раскинув в стороны огромные ступни. Я весь день пыталась кое-что рассказать ему.

– Послушай… – обратилась я к Человечку, но почему-то не смогла закончить фразу. Его взгляд метнулся к моему животу.

– А, – сказала я, – ты уже знаешь. Откуда?

Человечек втянул носом воздух, словно говоря, что учуял это в моем запахе.

– Ты не обязана это делать, – сказал он.

– Я оставлю ребенка.

Неделей раньше я и вообразить не смогла бы, что произнесу эти слова. Но что-то изменилось в тот момент, когда я в ожидании ответа сидела в санузле отцовского дома, где на туалетном бачке стояла банка физраствора с плавающим в нем зубом. Мое будущее вырисовывалось между этими двумя полосками, этими двумя линиями Роршаха. Они выглядели как дорожка, как направление, как указание – волшебная дорога, которая уведет меня прочь из этого санузла, этого дома, этого городка.

Человечек покачал головой.

– Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что ты не обязана выходить замуж за Джейка Джексона.

И я, и он знали, что Джейк Джексон сделает мне предложение, что он выбрал меня из череды офисных девиц, что даже если он захочет передумать, то не сможет это сделать теперь – ребенок от такой юной девушки, как я, без счастливого завершения любовной истории выставит его не в самом лучшем свете. Я уже могла нарисовать себе картину этого предложения: лепестки роз, рассыпанные по белой постели, ведерко со льдом, в котором стоит бутылка безалкогольного шампанского, черная бархатная коробочка со сверкающим кольцом.

– А что, если я именно этого и хочу? – спросила я.

– А это так? – переспросил Человечек. Он водил своим корявым пальцем туда-сюда по жесткому ковровому покрытию. – Я мог бы помочь тебе.

Он мог бы найти работу в редактировании видео. Каждый день выходили новые реалити-шоу. Он мог заработать денег более чем достаточно, чтобы обеспечить этого ребенка, а я, может быть, даже смогла бы закончить колледж.

– Человечек, – произнесла я, – я ничего не знаю о тебе. Я не знаю, где ты живешь. Я не знаю, сколько тебе лет. Я даже не знаю твое настоящее имя.

– А ты знаешь настоящее имя Джейка Джексона? – спросил Человечек, скрещивая крошечные руки на груди. – Ты знаешь, сколько ему лет? Ты знаешь, где он живет?

На самом деле я не знала ничего этого. «Джейк Джексон», как я узнала позже, – это был его сценический псевдоним, а настоящее его имя было Джейкоб и произносилось через «й». Я предполагала, что ему за тридцать, хотя на самом деле ему было за сорок. И я никогда не бывала у него дома.

– Я даже не знаю, почему ты здесь. Почему ты сделал все это для меня?

– Это было не для тебя, – сквозь зубы сказал он. Потом достал из коробки скрепку, осмотрел ее и запустил через всю комнату. – Я не домовой. Я не купидон. Я пришел сюда не затем, чтобы сосватать тебя за знаменитость.

Он не смотрел на меня, а нашаривал в коробке другую скрепку. Потом я увидела, как его плечи задрожали. Человечек прикрыл лицо руками, но на ковровом покрытии все равно расплылись темные круги от его огромных слез. Когда он наконец поднял на меня взгляд, щеки его были розовыми и покрытыми потеками.

– Иди сюда, иди сюда, – прошептала я, похлопывая ладонью рядом с собой. – Я все равно хочу, чтобы ты был рядом со мной, Человечек. Хочу. Очень хочу.

Я проснулась посреди ночи от того, что корявые пальцы Человечка перебирали мои волосы; его глаза во тьме блестели точно стеклянные.

– Я даю тебе три дня, – сказал он.

– На что?

– На то, чтобы решить. Он или я.

– Человечек…

– Подумай об этом. Если ты скажешь мне «нет», я исчезну навсегда.

– Я не знаю, кто ты такой, – напомнила я.

– Тогда узнай.

Когда я проснулась утром, его уже не было.