Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века

Но основной удар был нанесен извне. В 1985 году погиб, по-видимому, Володя Александров. Это – трагичная и малопонятная история. Будучи на конференции в Испании, Володя вечером накануне своего отлета из Мадрида вышел из гостиницы прогуляться и… пропал. Вещи, деньги (у него их оказалось немало) – все осталось в номере гостиницы. В его поисках участвовало много организаций. Судя по всему, весьма активно действовала и испанская спецслужба. Через год испанцами было официально заявлено, что границы Испании Александров не пересекал. И все – на этом расследование закончилось! Занимались делом Александрова и журналисты Бельгии, США… Определенные усилия приложили и наши американские коллеги, но тайна исчезновения Володи остается тайной и поныне.

У меня на этот счет есть и своя версия. Я думаю, почти уверен, что во всей этой трагедии основная роль принадлежит спецслужбам. Но кто здесь сыграл финальную роль, КГБ или ЦРУ, – на этот вопрос ответа у меня нет.

Я сам и люди, с которыми мне приходилось работать, много ездили за границу и оказывались порой в обществе персон и в местах, представлявших определенный интерес для наших спецслужб. И их представители нередко обращались к нам с теми или иными, как правило, пустяковыми просьбами. Тем не менее я всегда избегал их выполнять, ибо за «А» следует чаще всего «Б». А после моей «дружбы» с полковым «особняком» я старался быть от этих служб подальше, хотя и понимал, что любому государству они необходимы. И не раз я предупреждал кое-кого из моих коллег, чтобы они не брали на себя каких-либо обязательств, выходящих за рамки официальных требований. Что касается Володи, то с ним на эту тему у меня был разговор особый. Он был нашим представителем в работах с американцами. А работали мы тогда вместе с Ливерморской лабораторией, организацией достаточно закрытой. Семинары я старался проводить в Москве, но приходилось иногда ездить и туда, в Ливермор, «в святая святых»: там работал сам Теллер.

А Володя, благодаря своей раскованности, своему характеру, своему техасскому сленгу, был со всеми нашими заокеанскими коллегами «в друзьях». Так, например, он никогда не останавливался в гостинице, а жил, порой по несколько недель, у кого-нибудь из своих приятелей. Поэтому ему было доступно многое из того, что было заведомо недоступно остальным визитерам. Зная наши порядки, я был абсолютно убежден, что он не остался вне поля зрения наших органов разведки. Потому и предупреждал его. Но зная его легкомыслие и самоуверенность, предполагаю, что он не отказал им в каких-то просьбах.

Один американский профессор, очень доброжелательно ко мне расположенный, как-то сказал, что в Соединенных Штатах есть люди, которым очень не нравятся наши контакты с Ливермором. Нет, не сам факт сотрудничества, а характер личных взаимоотношений. Это было незадолго до трагедии, и я рассказал Володе об этом разговоре, называя все своими именами. Но, видимо, было уже поздно. Вскоре после исчезновения Александрова Е. П. Велихов спросил меня о том, как продолжаются наши контакты с Ливермором. Я сказал: «Все кончено». – «Надо продолжать и восстанавливать утерянные связи; не сошелся же свет клином на Александрове». А он как раз и сошелся. Контакты были очень персонифицированными. И они оказались раз и навсегда разрушенными. Тем не менее, я не хочу обвинять ЦРУ, поскольку нетрудно придумать ситуации, в которых Александров мог стать лишней фигурой, мешавшей и нашей разведке. Одним словом, убрали Володю совершенно профессионально, причем в центре города. Кто кроме спецслужб мог это сделать? И кому он еще мог быть нужным?

После происшедшей трагедии лаборатория Александрова стала распадаться. Правда, мы еще сумели сделать несколько хороших дел. Была международная конференция в Хельсинки, где мы с A. M. Тарко довольно удачно выступили, были и некоторые расчеты, которые получили международный резонанс. Особенно удачным оказался расчет, проделанный с помощью модифицированной системы, проведенный В. П. Пархоменко и А. А. Мочаловым. В начале пятидесятых годов американские генералы всерьез продумывали целесообразность превентивного ядерного удара по городам Союза. Предполагалось сбросить на пятьсот или семьсот городов (было несколько сценариев) ядерные бомбы того типа, которые были сброшены на Хиросиму. Судьба наших городов была более или мене очевидна. Но было интересно понять общепланетарные последствия. Эффекта настоящей «ядерной зимы» в таких ситуациях не возникнет, хотя, конечно, определенные климатические сдвиги произошли бы. Самое интересное заключалось в другом. Когда было посчитано распределение радиоактивных осадков (йода и стронция), оказалось, что на территорию США, то есть страны-агрессора, выпало бы не менее двадцати чернобыльских доз этих радиоактивных материалов.