Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века

Земля – это действительно общенародная, общечеловеческая ценность. Не собственность, а ценность! Казалось бы, она должна принадлежать всему обществу. И в то же время в силу ее природы – человек ее использует, эксплуатирует – земля, принадлежа некоторому субъекту, не может одновременно принадлежать и другому субъекту. Это не знания и не культура! Надо видеть и учитывать эту противоречивость. Значит, земля может находиться только в собственном владении: отдельных людей, фермеров, колхозов, совхозов, государства, наконец. Значит, мы должны научиться примирять общественное значение земли и частный характер владения ею. Вот почему собственность на землю необходима, как и контроль гражданского общества за ее использованием. Я думаю, что должен быть учрежден однажды специальный земельный суд, который будет наделен властью лишать права владеть землей субъекта, если его земля плохо эксплуатируется, теряет плодородие и т. д.

При такой постановке гражданское общество, те или иные его институты (советы, в частности, если они сохранятся) как бы приобретают роль субъекта собственности, – гражданское общество становится заинтересованным в эффективной эксплуатации земли, в поддержании ее плодородия. По мере повышения отдачи земли гражданское общество получает больше средств (в форме налогов) для реализации своих социальных программ.

Именно в таком контексте сочетания прав и обязанностей собственника земли и гражданского общества в лице местных советов или других институтов гражданского общества я вижу разумное разрешение противоречия, порожденного особенностью объекта собственности – земли, противоречия, в котором сталкиваются интересы собственника земли и общества.

Если фермер, единоличник, колхоз или совхоз уже не способен обрабатывать ту землю, которую он получил в собственность или купил, если она приходит в запустение, ее качество снижается, то нет и вечного права. Как и в случае банкротства, она должна быть выставлена на продажу – но только по суду! Все остальные отношения собственника и государства, то есть гражданского общества, должны быть чисто экономическими. Вмешиваться в характер эксплуатации земли, а тем более, как-то диктовать собственнику что-либо, общество не имеет права. Но помогать оно ему обязано – это в его, общества, интересах. Вот для этого и нужны образцовые госхозы, опытные станции, исследовательские институты, система законов, налоговые льготы, кредиты…

Я убежден в необходимости плюрализма форм организации труда на земле и вреде их унификации. Способности человека к адаптации столь велики, что в разных сферах деятельности, в разных районах установится разумное сочетание различных форм собственности и организации, наилучшим образом отвечающие условиям жизни и культуры. Социальная инженерия вредна и опасна, а в деревне особенно. Могут быть только осторожные рекомендации. И агитация примером. Сегодня в обществе к колхозам как формам организации производства установилось преимущественно негативное отношение. Оно мне не представляется ни оправданным, ни конструктивным. Если бы была иной история коллективизации, то колхозная форма хозяйствования могла бы во многих районах оказаться вполне конкурентоспособной, ибо такую страну, как наша, может накормить только крупное высокотоварное хозяйство. А фермерство еще очень не скоро станет на ноги. Фермер – это капиталист, работающий на рынок. Когда он еще таким станет? Кроме того, первоначальный замысел сельхозкооперации в те далекие двадцатые годы, когда она стала развиваться, отвечал тому общинному духу, который царил в то время в русской деревне и полностью не выветрился еще и сейчас.

Командная система загубила и превратила свободного труженика в сельхозработника, в батрака. Не надо забывать и о том вреде, который нанес колхозной организации мой тезка – Никита. Это его идея – укрупнение колхозов и ликвидация подсобных хозяйств. Я знал в Средней полосе России много небольших, в одну деревню, очень неплохо функционировавших хозяйств. Там люди хорошо знали друг друга, поколениями были связаны между собой и слаженно работали. Но в одночасье пришло сверху и укрупнение колхозов, и кукуруза, и самое страшное – ликвидация подсобных хозяйств. Сразу все оскудело – и их собственная жизнь, и колхозный рынок, который с тех пор просто исчез. Памятуя все это, надо быть крайне осторожным во всех организационных перестройках. А жизнь сама покажет, в каком районе, в каких условиях, какие организационные структуры окажутся наиболее рентабельными, эффективными и, что немаловажно, более соответствующими традициям и характеру проживающего там населения.