Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века

На то мы и говорим о либерализации экономики, чтобы предоставлять равные возможности разным формам организации производственной деятельности, в том числе, – а я думаю, что в первую очередь, – в деревне. Говорить только о фермерстве – значит очень обеднять возможности рациональных форм организации труда. И уж если посмотреть на Запад без предвзятостей, конечно, то и там легко обнаружить важность различных форм кооперации. Так, в Соединенных Штатах чуть ли не девяносто процентов цитрусовых производится в «колхозах», то есть фермерских кооперативных хозяйствах, чей устав очень напоминает то, о чем писал Чаянов и что утверждалось на нашей земле в двадцатых годах задолго до того, как возникли кооперативы в долине Салинас в Калифорнии.

Фермерские хозяйства – чрезвычайно эффективный способ организации сельхозпроизводства, кто же это будет оспаривать! Особенно когда они объединены в кооперацию с фирмами по переработке продукции. В конце семидесятых годов мне представилась уникальная возможность в этом убедиться. Я был приглашен в Канаду фирмой «Петро-Канада» и познакомился с несколькими фермами в Квебеке, где было молочное производство, а в степной части выращивают самое дешевое в мире зерно. Но увидел я и другое. Во-первых, сколь велик объем того капитала, который необходим, чтобы производство было рентабельным. Как оно интегрировано в рынок, которого у нас нет. А в наших условиях без государственной поддержки, без специальной и дорогостоящей программы «фермеризации», успешно действующие фермерские хозяйства будут еще долго представлять собой редкие оазисы. Во-вторых, риск: что и как делать, куда вкладывать деньги, как учесть рыночную конъюнктуру и многое еще. Наконец, образование. Преуспевающие фермеры, с которыми я разговаривал, не только имели высшее агрономическое образование, не только владели сложной техникой, которая им принадлежала, включая компьютер, но были квалифицированными бизнесменами. Знали всю технологию современной банковской и маркетинговой системы и много другое, что надо знать, чтобы не прогореть. И наконец, последнее. Из крестьянина фермер не получается, нужны поколения успешного хозяйствования и достаточный запас богатства.

Насколько я понимаю, у нас сегодня речь должна идти скорее о единоличных хозяйствах. Они, конечно, не будут отвечать требованиям товарности и рентабельности. Но на первых порах у них и особых конкурентов не будет. Конечно, многие из них однажды превратятся в фермерские, а кое-кто и прогорит. Я понимаю, что мои советы никому не нужны – наше правительство страдает (и еще долго будет страдать, несмотря на смену премьеров) комплексом самодостаточности. И все же один совет дать рискну: государство должно всеми силами поддерживать тех, кто хочет и умеет работать. Как бы дело ни разворачивалось, но именно те, которые уже сегодня готовы работать, учиться и рисковать, дадут шанс стране снова выйти на передовые рубежи цивилизации и преодолеть кризис.

И еще одно я понял в те семидесятые, «застойные», – и впрямь застойные – годы: нам сейчас куда труднее, чем во времена нэпа, восстановить сельское хозяйство и накормить страну. В 1921 году была еще деревня, был настоящий крестьянин-собственник, впервые получивший возможность работать на собственной земле. И он начал работать. И как! Рынки страны за два-три года наполнились и хлебом, и мясом, и всеми теми дарами, которые смогла дать деревня изголодавшемуся городу. Надо вспомнить еще и то, что тогда в деревне жило восемьдесят процентов населения страны, как сейчас в Китае. Четыре крестьянина всегда могут накормить одного горожанина. А сейчас ситуация обратная: крестьян меньше двадцати процентов. Поэтому помощь, государственная помощь, деревне необходима.

Но самое главное – надо утвердить четкую систему законов, сделать наказуемым произвол местных властей любых рангов, и подобными действиями создать у народа ощущение прочности и незыблемости принятых законов, уверенность в том, что они навсегда делают деревенского труженика независимым, и убеждение в том, что его инициатива, его энергия будут не просто приниматься, но и поощряться обществом.

Сегодня крестьянин пассивен. Крестьянин устал, устал от всех и всяческих передряг, от своевольства и воровства начальства, он никому и ни в чем не верит. Дать ему веру в будущее – главная задача общества!

Вот те свободные размышления, которыми я обязан работе в Ставрополье.

Небольшое заключение