Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века

Оказывается, что подобные идеи уже бродили и в недрах Министерства высшего образования. И поэтому, когда нас пригласили принять участие в небольшом совещании на Люсиновской улице, организованном Станиславом Александровичем Степановым, и предложили участвовать в создании гуманитарного экологического университета, эти предложения упали на подготовленную почву.

Реализовывать задуманное казалось очень непростым делом, и я далеко не сразу расстался со своим скепсисом. Но я был покорен энергией и организаторскими способностями С. А. Степанова. И вот в один прекрасный день состоялось некое организационное собрание и «дележ портфелей» университета. С. А. Степанов был единогласно избран его ректором, профессор Реймерс – деканом экологического факультета, а я – президентом университета – должность на первых порах весьма малопонятная. В конце концов я стал председателем научного совета и чем-то вроде научного руководителя. На меня легла ответственность за разработку идеологии университета. И… процесс пошел, как говорил последний генсек.

В сентябре 1992 года в новый университет, который получил название Международного независимого эколого-политологического университета, был зачислен первый студент, в 1996 году мы выпустили первых бакалавров, а в 1997 году – первых специалистов с пятилетним сроком обучения. Несмотря на всю неопределенность обязанностей президента, университет сделался постепенно основным стержнем моей деятельности.

Почти одновременно – в начале 1993 года был создан Российский Зеленый Крест, и я был избран его президентом. А в конце того же года был создан ЮНЕПком, где я тоже стал президентом. Среди множества дел, в которые с 1994 года я оказался погуженным, главным для меня стало экологическое образование и методологические проблемы, с ним связанные. Я особенно ценил контакты с учителями, с теми замечательными людьми, которые в наш отвратительный век, лишенный духовной оболочки и светлых целей, продолжают оставаться самими собой и нести детям то настоящее, без чего человек не имеет права называться человеком.

Эта деятельность требовала публичных выступлений, участия в международных конференциях и т. д. В заключительной главе я приведу некоторые из ранее опубликованных мной текстов, имеющих отношение к экологическому образованию.

Итак, в 1994 году я снова оказался у ДЕЛА.

* * *

Но логика работы такова, что одна группа вопросов начинает поднимать смежные проблемы, и волей-неволей ты оказываешься во власти новых размышлений. Они касались судьбы моей Родины, особенностей нашего пути в последние десятилетия и возможных альтернатив нашего будущего.

Я не раз выступал с докладами и публичными лекциями, многое и напечатал. Но немало осталось и на твердом диске моего компьютера. Кое-что из неопубликованного я счел целесообразным включить в эту книгу.

Глава XVII. Девяностые годы

Взгляд и вопросы с рубежа веков

Вот и подходят к концу 90-е годы. Что нас ждет впереди? Какой будет судьба страны? Сможем ли мы выползти из той трясины, в которую нас погрузила история? Вот вопросы, которые волнуют нас всех и на которые немногие рискуют давать ответ.

Даже в самом страшном сне я не мог представить себе того, что случилось с моей страной, с моим народом. И вот сегодня, сидя в своей дачке в Абрамцеве и смотря на косые струйки дождя, которые закрывают окрестные холмы и размывают кромку леса, я невольно вспоминаю другой вечер, вечер глубокой осени 1942 года.

В старой покинутой избе, где-то недалеко от Шлиссельбурга, вокруг бочки, в которой гудели сухие еловые дрова, сидели несколько человек и слушали тревожную сводку Информбюро. На улице шел мокрый снег, было холодно и тоскливо. Мы только что пришли с аэродрома и отогревались около раскаленной бочки. Сегодня день был благополучный: все самолеты вернулись с боевого задания. Но особой радости никто не чувствовал – уж очень тревожные вести доходили до нас с другого конца огромного фронта.

Противник рвался к Волге. Оставались лишь какие-то островки, отдельные очаги сопротивления, отдельные дома, где наши люди стояли насмерть! Вот-вот и сбросят их в холодные осенние волжские воды. А что дальше?

В избе висело угрюмое молчание. Каждый из нас ушел в свои мысли, но все мы были там – на этих сталинградских островках безнадежного, как казалось тогда, сопротивления. А что будет дальше? Ну, будем драться, а все же, что будет дальше?!

Один старший лейтенант не выдержал висящего молчания, встал и подошел к уже потемневшему окну. «Нет, такого не может случиться!» Он ответил за всех нас.

Если бы сегодня я мог с такой же убежденностью произнести подобные слова! Я тогда, наверное, был бы счастлив.

Так что же случилось с нашим государством, как могло произойти такое, чтобы после грандиозной Победы, после того, как мы стали второй державой мира, мы вдруг в одночасье потеряли все: и могущество, и международный престиж, и более или менее обеспеченную жизнь – и превратились в жалкие задворки современного мира?