Как до Жирафа…

Я вернулся в спальню, вроде можно было ещё поспать. Но я как-то уже не особо верю, что в этой жизни мне суждено выспаться, скорее инопланетяне будут пиццу в окно доставлять. Тем более, что стало интересно: а с приходом дня кто у нас на очереди – ангел или демон? Впрочем, меня устраивали оба. Я чуть потянул простынь вниз, обнажая её спину. Катя во сне глубоко вздохнула и перевернулась, разметавшись. Мне снова её захотелось. Я стянул простынь и с её бёдер, и тут за спиной скрипнула дверь. С криком «Мапа! Мапа! Я плоснулась!» Маруська вбежала в комнату. Еле успел накрыть Катерину. Обернулся и сделал невинный вид. Кажется, выглядел со стороны идиотом, потому что Маруська спросила, с хихиканьем залезая на кровать:

– Мапа, а пачиму ты такой смешной?

Краем простыни я и штаны свои прикрыл. А то получится, как в «Красной Шапочке»: «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза? А почему у тебя такие странные штаны?» Вместо этого последовало:

– А это чьи ножки?

И разбуженная криками владелица неучтённых ножек испуганно накрылась по самый подбородок простынёй, поджала ноги под себя.

– Д-доброе утро!

Я не мог не ухмыльнуться: ага, всё-таки снова ромашка. В принципе, я так и думал – жаль, не заключил сам с собой пари.

Тем временем Маруська полезла на Катю и попыталась подковырнуться под простынку.

– Катя, Катя, я собачка! Аф! Аф! Пусти меня в нолку!

Ромашка смущённо хлопала ресницами, улыбалась и, завернувшись в белую ткань, бормотала:

– Не надо, Машенька, не надо…

Я понял, что сейчас будет полный аншлаг. Подхватил Маруську на руки, подкинул и понёс на выход.

– Я хочу к Кате! – запротестовала внезапно выздоровевшая «собачка» и попыталась вырваться.

– Катя утром к собачкам не привыкла. Не приставай.

За спиной послышалось что-то неразборчивое, Маруська потребовала свободу действий. Но я её подбросил снова, поймал и, как самолётик, унёс в ванную. А то наша Ромашка испугается утреннего терроризма и больше не придёт.

Признаков вчерашней болезни как не бывало. Видимо, у Маруськи случилось воспаление хитрости, которое лечится малиной, женской заботой и сказкой про человечков и говорящих зайцев. А если Маруське хорошо, то и мне хорошо. Да ещё и весело. Несмотря на часа четыре сна, как и прошлой ночью, я был удивительно бодр и свеж.

Мы с дочей вместе почистили зубы, кукле Юле тоже досталось зубной пасты на счастье. Маруська соскочила со своего цветного стульчика и побежала из ванной:

– Катя! Катя!

Как выяснилось, наша кудрявая Ромашка уже оделась и даже умылась. Красивая, свеженькая, с солнцем в глазах.

– Доброе утро, – робко улыбнулась она, выйдя из второй ванной. – Машенька, ты совсем поправилась? Как головка? Не болит?

Маруська прыгала вокруг неё, и было ясно, что ничего у неё не болит. Но откуда это знать Катерине, у неё ведь нет опыта.

– Доброе, – ответил я с улыбкой, убирая со своего лба волосы. – Маруська в порядке, слава Богу! Сегодня ещё пусть дома пересидит, а завтра в садик, как солдат в ружьё.

– Я не солдат, я плинцесса, – возмутилась Маруська, пробуя на ощупь Катино платье. – Не хочу в садик!

– Конечно, принцесса, – наклонилась к ней Катя. Одна кудрявая макушка к другой.

– Между прочим, в Англии все принцессы состоят в английских королевских войсках, – заявил я, в очередной раз изумляясь похожести двух моих девчонок. Надо сфотать их. Вспомнилось, как в Оксфорде на психологии мистер Уиллоу нам рассказывал про схожесть ДНК, которое, как выяснилось, становится причиной дружбы. Я эссе потом писал об этом на основе статьи из «Proceedings of the National Academy of Sciences»[10] Мистер Уиллоу также упомянул, что мы зачастую не имеем понятия, кто является нашим пятиюродным братом или сестрой.

Ну нет, какая Катя мне сестра?! Бред, конечно. Меня аж передёрнуло от этой мысли. Наверняка у нас тут дело в шутках генотипа. Природа любит прикалываться, и не такое встречается. Двойники, к примеру. У меня в классе учился натуральный Хит Леджер, разве что Пашкой звали. Он даже на вечеринку однажды под Новый год Джокером вырядился. Девчонки визжали от счастья. Так что я решил не думать больше об этом и спросил:

– Завтракать будем?

– С удовольствием, – ответила Катя, поправляя волосики Маруське. – Давай я тебе причёску сделаю красивую, Машенька?

– Пличёску! Пличёску! – захлопала в ладоши Маруська.

И тут меня подмыло пошутить, изобразив начальственный тон:

– А наш штатный переводчик теперь тоже принцесса? На работу, воспользовавшись особым положением, ходить не будет?

Катя замерла и зыркнула на меня странно. Неужели обиделась? Чтобы смягчить, я подмигнул с улыбкой:

– Да я только «за», придумаем что-нибудь для отдела кадров. Им же не предъявишь овертайм в ночные часы…

Катя вспыхнула:

– Овертайм?! Вы это так называете?!

Чего это она? Я же пошутил. У Кати задрожала нижняя губа, и вся она вмиг закрылась, перестала лучиться. Наклонилась к Маруське, поцеловала:

– Больше не болей, Солнышко. Прости, но причёска сейчас не получится. Мне на работу надо.

– Кать… – промямлил я. Растерялся, если честно.