Как государство богатеет… Путеводитель по исторической социологии

Институциональный подход Аллен отвергает, отмечая, что «изучение банковских ставок и нормы процента не подтверждает, что после 1688 года произошел прорыв, так что улучшившийся инвестиционный климат никак себя не проявил в финансовом смысле» [Аллен 2014: 17]. Логика в таком возражении есть. Наверное, если бы мы обсуждали экономику XXI века, то любые позитивные изменения, связанные с защищенностью бизнеса, нашли бы отражение в поведении финансовых рынков: капитал стал бы доступнее, индексы пошли бы вверх. Но для XVIII века такая связь не очевидна. Если, скажем, богатых купцов перестают потрошить государство и бароны-разбойники, то они имеют возможность больше своих средств вкладывать в торговлю и даже основывать небольшие промышленные предприятия без использования заемных средств. Финансовый рынок не покажет в такой ситуации позитивных перемен, но на самом деле перемены будут происходить. Любопытно, что сам Аллен, демонстрируя как изыскивали ресурсы изобретатели XVIII века, говорит о том, что венчурные инвесторы становились их партнерами, а не кредиторами [Там же: 219]. Такое партнерство вряд ли влияло на банковские ставки.

Объяснение промышленной революции, связанное с ростом научного знания и распространением научной культуры Аллен не игнорирует, но сам все же обращает внимание на другие факторы, увеличившие «предложение технологий». В первую очередь – на высокий (в сравнении с другими странами) уровень реальной зарплаты англичан [Там же: 59].

Высокие зарплаты означали, что населению Англии было куда проще позволить себе образование и обучение, чем жителям любой другой страны мира. Выросший в результате этого уровень грамотности способствовал появлению изобретений и технологических новшеств [Там же: 31].

Но основное воздействие высоких зарплат на экономику состояло все же в другом. Если труд дорог, предпринимателю выгодно нанимать поменьше рабочих, заменяя их машинами. Естественно, лишь в том случае, если техника относительно дешева в сравнении с трудом. Таким образом, именно исторически сложившийся высокий уровень английских зарплат стимулировал технический переворот. В тех странах, где люди зарабатывали меньше, бизнесу выгоднее было нанимать работяг вместо того, чтобы инвестировать капиталы в техническое перевооружение предприятий.

С позиций экономической логики такое объяснение не вызывает возражений. Именно так все и должно было быть. Но требуется объяснить, почему именно в Англии зарплаты оказались высокими. Когда речь идет о столь давних временах, не стоит слепо доверять количественным оценкам даже самых лучших историков. Регулярной статистики тогда не было, выводы о доходах населения мы можем делать лишь по отрывочным сведениям. Причем надо принимать во внимание, что данные, которые имеются «на бумаге», могут сильно отличаться от реальных. Даже сегодня в России теневой сектор экономики столь велик, что формальные показатели доходов, скорее всего, сильно занижены. Люди ведь постоянно получают «от хозяина» деньги «в конвертах» и выполняют нигде не зарегистрированные работы. Понятно, что для XVIII века учесть все реалии еще сложнее. Поэтому для оценки концепции Аллена нам надо понять, насколько вероятно допущение, что англичане еще до начала технического переворота так преуспевали. Поскольку в Средние века Англия не была богатой страной, можем ли мы определить момент, когда дела там пошли в гору?

Славная королева или Славная революция?

Рассуждения Аллена на этот счет выглядят вполне логичными.