Как я изобретал мир

Российский император Николай Павлович Романов прекрасно понимал, какими колоссальными возможностями обладает телеграф. По заданию государя Сименсы в течение кратчайшего времени «опутали» проводами все стратегические центры России: телеграф появился в Москве, Киеве, Одессе, Ковно. Даже школьник поймет, что значит протянуть наземные провода или подземный (подводный) кабель и обеспечить их безопасность в середине XIX века в стране, никогда не отличавшейся идеальным порядком. Эту работу в лучшем случае можно назвать «каторжной». А если учесть сроки, поставленные исполнителям, технический уровень и возможности транспорта тех времен, можно уверенно сказать, что данный проект изначально был обречен на провал. Тем не менее Сименсы с порученной им задачей блестяще справились. Когда работа фактически закончилась и братья Сименсы уже готовились к отъезду на родину, их огорошил неожиданный указ графа Клейнмихеля срочно строить телеграфную линию в Крым, где вовсю бушевала война с Османской империей и ее союзниками. Причем поручение было отдано среди ночи, а к семи часам утра министр уже желал видеть расчет стоимости и знать дату окончания работ. О деспотически-жестком нраве императора Николая Павловича осталось немало свидетельств. Под стать государю был и его фаворит, граф Петр Андреевич Клейнмихель, глава министерства путей сообщения и коммуникаций. Этот человек, при упоминании имени которого трепетал чиновник любого ранга, церемониться не любил и не умел. Он был сторонником жестких и решительных мер, человеческие жизни не щадил и любой проект, будь то строительство Николаевской железной дороги, возведение храма Христа Спасителя или оснащение России телеграфными линиями, доводил до конца, не думая о цене и средствах. Вот такой руководитель достался Вернеру фон Сименсу и его брату Карлу… В упомянутую ночь, пока немецкий инженер бился с расчетами, граф Клейнмихель доложил императору, что линия из Николаева в Перекоп будет проложена за шесть недель, а из Перекопа в Севастополь – за десять недель. Оба эти пункта Сименс посчитал невыполнимыми. Но императорские указы не обсуждались, а исполнялись. В результате линия до Перекопа была сдана к назначенному сроку. А передача важных сообщений по линии до Севастополя началась еще во время ведения военных действий. В книге Вернера фон Сименса приводятся изумляющие факты: телеграфная линия Санкт-Петербург – Варшава, построенная в считанные месяцы, имела протяженность 1100 верст (1175 км)! «Когда обе бригады встретились на полпути в Динабурге (Даугавпилс), – пишет Сименс, – и трансляционная станция уверенно заработала после устранения некоторых трудностей, Карл смог сообщить графу Клейнмихелю о завершении линии к назначенному времени. Граф был поражен новостью и не до конца поверил в ее истинность. Он тут же отправился в Телеграфную башню Зимнего дворца и лично послал запрос начальнику станции в Варшаве. Только после получения мгновенно пришедшего ответа его сомнения исчезли, и он, в высшей степени удивленный, доложил императору о счастливом событии».

В своих воспоминаниях немецкий ученый немногословно, но метко описал Россию. Надо сказать, что эти впечатления об империи времен Николая I изложены беспристрастно и четко, с немецкой педантичностью. Но, несмотря на некоторые нотки доклада, они очень сильно походят на путевые заметки другого знаменитого немца, побывавшего в наших краях на сто с лишним лет раньше телеграфного первопроходца. Полное имя предшественника нашего героя – барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен. Связывает этих двух визитеров, конечно, не тяга к фантазиям и байкам (в отличие от Мюнхгаузена, Сименс ничего не выдумывал), а удивление и недоумение, вызванное обычаями наших предков. Однако Сименс, как и «тот самый» Мюнхгаузен, в мемуарах не проявляет даже намека на какую-либо антипатию к России и ее обитателям. Хотя со стороны Российской Империи он претерпел некоторые незаслуженные гонения. Неспокойная политическая обстановка в Европе тех лет способствовала всеобщему подозрению. Вернер фон Сименс, инженер и офицер прусской армии, не мог не попасть под прицел сотрудников Третьего отделения. В книге подробно описаны проблемы, с которыми столкнулся Сименс в России из-за козней старых недругов и неповоротливости российской бюрократической машины. Следует признать, что некоторые черты Николаевской России сохранились и по сей день.