Как я изобретал мир

Де Вуж выслушал это заявление, качая головой. Но все же до его сознания дошло, что ящик Пандоры с национальными вопросами, открытый его повелителем в войне с Австрией за обладание Италией, в конечном итоге мог обратиться против Франции. И когда три года спустя, в то время как все умы занимал вопрос аннексии Лауэнбурга[156] Пруссией, я навестил генерального директора в Париже, он сразу же продолжил тот наш политический диспут: «Eh bien, Monsieur, vous voulez mangerle Lauenbourg?»[157] «Oui, Monsieu, – воскликнул я, – et jespere que l’appetit viendra en mangeant!»[158] И он не только действительно сильно вырос, этот аппетит, но даже и удовлетворен, и я думаю, что де Вуж вспоминал о моем пророчестве, когда отступал со своим императором под натиском победно входивших во Францию германских войск. Первый залп французской пушки на самом деле объединил всю Германию.

…В стране, где родилась богиня изобретений, где практическое применение сразу же следует за открытиями науки, немец создал одну из великолепнейших фабрик телеграфного кабеля в мире. На фабрике Сименса в Вуличе выпускаются не только подводный, подземный и наземный кабель, не только всевозможные телеграфные аппараты, предприятие также является и научной лабораторией, средоточием непрерывных экспериментов и остроумных изобретений. Отправленный отсюда пароходом вниз по Темзе, а затем кораблями во все уголки мира кабель соединяет Санкт-Петербург и Кронштадт[159], Францию с Корсикой и Алжиром; проходит по дну Нила для паши Египта; работает в Индии, в Бразилии и в Ла-Плате, в Капе и в Турции, а также в Испании. Он составляет 6000 морских миль длины, являясь изрядной частью пояса, который пообещал обвязать вокруг Земли гном[160]. И этот кусок пояса, сплетенный за короткое время с момента основания фабрики в 1859 году[161], есть доказательство доброй славы, которой пользуется имя Сименс во всех странах…

То, что основатель этой фабрики имеет в научных кругах Англии авторитетное имя, мы полагаем известным читателям фактом. И если образованные англичане постепенно отказываются от старого мнения, дескать, немец есть довольно непрактичный философ, то этим мы обязаны по большей части таким ученым мужам, как Сименс.

Illustrierte Zeitung, 08.12.1866

Кабель Картагена – Оран оказался для нас несчастливым. Когда потерянный кабель был заменен новым, более прочным, мой брат в том же году вернулся в Оран. Все оборудование было подготовлено наилучшим образом с учетом полученного в ходе предшествующих укладок опыта, кабель был новым, обслуживающий персонал – обученным, погода – благоприятной, словом, в этот раз неудача была исключена. В условленное время я получил долгожданную депешу, что кабель благополучно уложен и уже идет обмен депешами между Ораном и Парижем. К сожалению, вслед за этой депешей через несколько часов последовала другая, согласно которой кабель по неизвестным причинам разорвался близ испанского побережья. Точное обследование показало, что разрыв произошел в месте, где материковая часть внезапно круто обрывается вниз, на большую глубину. Переходы на таких спусках, как и вообще скалистое дно, всегда очень опасны. Если кабель расположен таким образом, что проходит по двум скалам, так высоко отстоящим от морского дна, что он висит на них, не касаясь дна, то провод провисает и его натяжение может возрасти так, что он рвется. Как раз подобную форму и получил кабель на крутом обрыве, так как разрыв случился всего через несколько часов после укладки кабеля.