Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

Таким образом, на сегодняшний день мы имеем следующую картину: Совет Федерации является полномочным органом власти, но не имеет авторитета, а Государственный совет имеет большой авторитет, но не имеет реальных полномочий органа власти.

Примерно то же самое, к сожалению, произошло и с Государственной думой. Создание ситуации, когда у одной фракции есть конституционное конструктивное большинство, позволяющее провести необходимые решения, привело к тому, что нижняя палата из политизированного веча стала управляемым рабочим органом. Но одновременно выяснилось, что ее авторитет в реальном обществе, в реальной политической системе просел.

Начался поиск компенсаторного механизма. Возникла идея создания Общественной палаты. В Общественную палату иногда попадают люди авторитетные, значимые. Но этот орган не имеет реальных властных полномочий.

То есть ситуация снова повторяется: полномочный орган, принимающий решения, не имеет реального авторитета, а орган, в котором собираются авторитетные люди, представляющие разные общественные силы, имеет только совещательный голос.

Но, думаю, не стоит смотреть в будущее с таким пессимизмом. Как я уже говорил, чем сложнее кризис, тем больше шансов на возвращение подлинного федерализма. Раз нет денег — надо дать свободу.

Будь моя воля, я бы вообще законодательно установил, что главы исполнительной власти субъектов по должности входят в федеральное правительство. Вот тогда центральная и региональная власти будут реально и, я бы сказал, на уровне постоянных межличностных контактов и общих интересов состыкованы.

И ничего, что глав регионов много. Расширенное заседание правительства может происходить нечасто — например, один раз в квартал. Тем более что число субъектов медленно, но меняется в сторону уменьшения. Видимо, этот процесс приостановится в тот момент, когда исчезнут с карты России субъекты-матрешки или сложносоставные субъекты, в рамках которых находятся одновременно автономные округа.

Кстати, механизм для «оптимизации» числа субъектов тоже был изначально заложен в Конституции. Принцип простой: если субъекты (неважно сколько — два, три, четыре) хотят объединяться, то они проводят референдумы на своих территориях, а по результатам принимается федеральный конституционный закон и делается соответствующее уточнение в 65-й статье Конституции, где имеется перечень субъектов.

Первый опыт укрупнения субъектов Российской Федерации мы опробовали с тогдашним губернатором Пермской области Юрием Петровичем Трутневым, объединив его область с Коми-Пермяцким автономным округом. Потом был Красноярский край и Таймырский и Эвенкийский автономные округа, потом Иркутская область и Усть-Ордынский Бурятский автономный округ. Так их и стало 83. Сейчас Республика Крым и город федерального значения Севастополь вернулись, поэтому субъектов в России уже 85.

Кстати, я своим студентам часто задаю вопрос на засыпку: если продолжать линию на объединение субъектов, то какое минимальное число их должно остаться, чтобы не пришлось отменять Конституцию? Кто-то говорит: да хоть все можно в единое целое объединить. Другие, кто поумнее, вспоминают: ой, так страна-то федеративная, значит, меньше двух субъектов нельзя. Но я им предлагаю еще подумать.

И вот находятся светлые головы, которые обнаруживают в Конституции статью номер 5, где перечислены разные типы субъектов федерации. Причем пять из них записаны во множественном числе, а шестой — в единственном: «Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов — равноправных субъектов Российской Федерации». Тогда самый отличник из отличников находит верный ответ: минимальное число субъектов должно быть одиннадцать. Республики, края, области, автономные округа и города федерального значения — не меньше двух, а автономная область — как была, так и есть одна. В итоге и получается — 11.

При этом нужно помнить о главном правиле федеративного государства: каждый субъект должен быть связан и с центром, и с другими соседями. Все должны нуждаться друг в друге. Только в этом случае есть смысл совместного проживания, интеграции, совместной деятельности. Как только у кого-то всего будет вдоволь, не будет нужды в соседях, то в ситуации кризиса этот субъект сбежит себе в даль светлую и головы не повернет, не оглянется и не попрощается.

Вот потому-то не нравятся мне идеи бесконечного укрупнения субъектов федерации в стиле рекомендаций американских политологов. Вместо субъектов получатся феодальные княжества с самодостаточной экономикой. Была бы у Москвы такая возможность, она бы уже ушла, легко.

А в заключение этой большой темы — еще немного об очень серьезном.