Как я отыскал Ливингстона

2) Река Уэб должна быть в связи с Старым Нилом. Только тогда, когда это будет доказано, не раньше, можно будет объяснить себе таинственность, окружающую Нил.

Страны, по которым протекает чудесная река Луалаба, с своими многочисленными озерами, называются Руа (Урувва Спика) и Маниуэма. Впервые еще узнала Европа, что между Танганикой и известными источниками Конго живут целые миллионы негров, никогда не видавшие и не слыхавшие о белой соседке, которая так много суетится и хлопочет за пределами Африки.

На тех, которым первым удалось увидеть эту удивительную для них породу белых, в лице Ливингстона, он, кажется, произвел благоприятное впечатление; впрочем, они смешивали его с арабами, которых очень боятся и его жизнь была не раз в опасности. Эти две обширные страны, Руа и Маниуэма, населены настоящими язычниками и управляются не так, как в государствах Карагуэ, Урурди и Уганда, деспотическими королями, а во всякой деревне есть свой султан или владыка. Самые лучшие из этих мелких начальников ничего не знают о том, что происходит за тридцать миль от их селения.

За тридцать миль от Луалабы было очень немного народов, которые слыхали о великой реке. Такое неведение туземцев своей собственной страны усложняло работу Ливингстона.

В сравнении с этими племенами все другие племена и народы Африки, с которыми Ливингстон входил когда-либо в сношение, могут считаться цивилизованными; но в домашних изделиях эти дикие народы Маниуэмы, наоборот, оказались более искусными, чем все другие народы и племена. В то время, как те довольствовались звериными шкурами, небрежно набросанными на плечи, народ в стране Маниуэмы выделывает материю из особого рода волокнистого растения, которое можно сравнить с самыми тонкими тканями, выделываемыми в Индии. Они умеют также окрашивать ее в разные цвета: черный, желтый и красный. Племя вангвани, или свободные люди Занзибара, пораженные красотой их произведений, сменили свое полотняное платье на платье из этой ткани; почти на каждом негре в Маниуэме надета эта туземная ткань, превращенная в хорошо сшитый дамир (по-арабски) — нечто вроде короткой куртки. В этих странах также очень много слоновой кости. Лихорадочное стремление в Маниуэму, для промена ярких бус на драгоценную кость, напоминает стремление ехать в калифорнские рудники, в Колорадо, Монтану и Идого; или за золотыми слитками в Австралию и за алмазами в Капскую колонию. Маниуэма теперь Эльдорадо арабов и племен вамрима. Прошло не более четырех лет, как первый араб вернулся из Маниуэмы; но он привез с собою такой запас слоновой кости и так много рассказывал о баснословном количестве ее там, что с тех пор старые избитые дороги в Карагуэ, Уганду, Уфипу и Марунгу сравнительно опустели. Народ страны Маниуэмы, не понимая цены этого драгоценного предмета, строил свои палатки на подставках из слоновой кости. После этого нетрудно поверить, что дворец Соломона был весь построен из слоновой кости. Но знакомство с арабами скоро научило их ценить этот предмет. В настоящее время он очень сильно повысился в цене, хотя и теперь еще баснословно дешев. В Занзибаре цена слоновой кости за фразилах, около 35 фунтов весу, стоит от 50 до 60 ф. стер., судя по качеству. В Унианиембэ она стоит около одного ф. ст. за фунт, но в Маниуэме можно купить фунт слоновой кости за полфунта меди. Арабы, впрочем, своей жадностью и жестокостью вредят торговле.

С своими мушкетами, небольшая партия арабов непобедима для такого народа, как маниуэма который до последнего времени не слыхал звука оружия. Выстрел из мушкета внушает им смертельный страх, и почти невозможно убедить их стать против дула ружья. Они думают, что арабы украли молнию, и что против такого народа бессильны лук и стрелы. Они, впрочем, не лишены некоторого мужества, и не раз говорили, что, если-б не ружья арабов, ни один из них не оставил бы страну живым; это доказывает, что они охотно бы вступили в борьбу с ненавистными чужеземцами, если бы взрыв пороха не внушал им такого ужаса.

XXXII. Домашние животные Уджиджи.

Где бы ни появились арабы, всюду их имя и нация делаются ненавистными. Но эта ненависть внушается не цветом их кожи, не именем, но просто их торговлей невольниками. Пока в Занзибаре будет допущена невольничья торговля, этот, очень, впрочем, предприимчивый народ, будет возбуждать против себя ненависть всех народов Африки.