Как я стал собой. Воспоминания

Лекция в афинском «Мегароне», 2009 г.

Музей Акрополя, Афины, 2009 г.

На следующий день хозяева повезли нас на экскурсию по окрестностям Янины и в Додону, древний город, упоминавшийся Гомером. Мы долго сидели в греческом амфитеатре на скамьях, созданных две тысячи лет назад, а потом дошли пешком до рощицы, где некогда оракулы толковали язык черных дроздов. Было что-то глубоко трогательное в этом месте – с его солидностью, достоинством и историей, так что даже я, со всем моим скепсисом, уловил легкое дуновение чего-то сакрального.

Мы обошли пешком Янину – городок, лежащий на берегах красивого озера, и оказались в синагоге, возведенной еще во времена римлян и по сей день служащей местом сбора небольшой еврейской общины городка. Во время Второй мировой войны почти все евреи в Янине погибли, а после окончания войны возвратились лишь немногие из выживших. Оставшаяся община столь мала, что ныне синагога позволяет включать и женщин в число миньян, хотя это должны быть десять иудеев-мужчин, которые необходимы по иудейскому закону для проведения религиозной службы.

Гуляя по рыночной площади, глядя, как старики играют в нарды, попивая узо, мы вдыхали дивные запахи. Но соблазнил меня лишь один аромат – аромат пахлавы, и я пошел, влекомый своим нюхом, к пекарне, где обнаружил два десятка разновидностей этого лакомства. С тех пор я мечтаю как-нибудь устроить себе писательский ретрит в Янину, желательно куда-нибудь неподалеку от этой пекарни.

В книжной лавке Янинского университета, где мы оба раздавали автографы, Мэрилин спросила у владельца, насколько я популярен у греков.

– Ялом – самый известный здесь американский писатель, – сказал он.

– А как же Филип Рот? – спросила Мэрилин.

– Его мы тоже любим, – был ответ, – но Ялома мы считаем греком.

За все эти годы журналисты не раз спрашивали меня о моей популярности в Греции, и я никак не мог дать вразумительный ответ. Я знаю, что несмотря на свою неспособность сказать хоть слово по-гречески, я чувствую себя там как дома, и даже в Соединенных Штатах ощущаю тепло к людям греческого происхождения. Я восторгаюсь греческой драмой и философией, произведениями Гомера – но это не объяснение. Может быть, причина в какой-то общности народов Ближнего Востока, поскольку моя читательская аудитория непропорционально велика и в Турции, и в Израиле, и в Иране.

Как ни удивительно, я регулярно получаю электронные письма от иранских студентов, психотерапевтов и пациентов. Я не знаю, сколько экземпляров моих книг издано и продано на фарси: Иран – единственная страна, которая публикует мои работы без разрешения и без выплаты авторского вознаграждения. Мои знакомые коллеги из Ирана говорят, что знакомы с книгами Фрейда, Карла Юнга, Мортимера Адлера, Карла Роджерса и Абрахама Маслоу и хотели бы больше контактировать с западными психотерапевтами. Увы, поскольку я больше не езжу за границу, мне пришлось отказаться от приглашений выступить в Иране.

В сегодняшнем мире так много трагических новостей. Мы не можем больше сопереживать, наше восприятие притупляется, но всякий раз, когда по телевизору говорят о Греции, мы с Мэрилин внимательно слушаем. Для меня греки навсегда будут связаны с ощущением чуда, и я навеки им благодарен за то, что они считают меня почетным греком.

Глава тридцать третья «Дар психотерапии»

Книга Рильке «Письма молодому поэту» занимает особое место в моем сознании, и годами я представлял, что напишу такую книгу для молодых терапевтов. Но я никак не мог подобрать форму и структуру для этого проекта. Все изменилось в один прекрасный день 1999 года, когда мы с Мэрилин побывали в Хантингтонских садах в Сан-Марино, на юге Калифорнии.

Мы поехали посмотреть этот необыкновенный заповедник, и в особенности японский сад с бонсаями. Ближе к концу нашего посещения я забрел в Хантингтонскую библиотеку и пробежался взглядом по новым поступлениям – «Бестселлеры английского Возрождения». Бестселлеры? Это привлекло мое внимание. Мня поразил тот факт, что шесть из десяти бестселлеров XVI века были книгами «советов». Например, книга Томаса Тассера «Сто добрых советов землепашцу», датированная 1570 годом, предлагала фермерам и их женам сотню рекомендаций насчет посевов, скота и ведения примерного домохозяйства. До конца столетия она была переиздана одиннадцать раз.

Почти всегда мои книги медленно вызревали в моем сознании, так что точный момент зачатия указать нельзя. «Дар психотерапии» – единственное исключение. К тому времени, как я покинул эту выставку бестселлеров Ренессанса, я точно знал, какой будет моя следующая книга. Я напишу книгу советов для молодых психотерапевтов.