Как я тебя потеряла

– Нет, спасибо, друг, мне на самом деле очень жаль. Проклятье! Какая сука! Знаешь, а она мне на самом деле нравилась. Я даже ей сказал… ну, я думал, ты можешь… А мне все это время следовало беспокоиться о ней.

Джек встал и хлопнул Билли по плечу.

– Не парься, друг, я знаю, что сейчас ты себя чувствуешь дерьмово, но ты ведь не собирался на ней жениться, правда? Забудь о ней. У нас впереди еще три года в Дареме, можем перетрахать всех Тань в этом городе. Знаешь, что я сделал бы на твоем месте? Я не стал бы ей даже звонить. Пойди трахни ту маленькую блондинку из колледжа Святого Иоанна, которая все прошлые выходные на тебя вешалась.

– Да. Да, ты прав. Пошла она… – ответил Билли.

Джек улыбнулся. Все вернулось на круги своя – как и должно быть.

Глава 27

Я верчусь на месте перед зеркалом, которое висит в примерочной, проверяю, как выгляжу спереди и с боков. Я вполне довольна тем, что вижу. Черные джинсы хорошо на мне сидят, бедра узкие, даже не скажешь, что я была беременна, лишний вес ушел. Застежки больше не натягиваются на раздутом животе. Раньше я носила длинные светлые волосы, теперь они стали короче и темнее, падают мне на плечи, обрамляя худое лицо. И только по глазам, которые называют зеркалом души, можно увидеть, что жизнь изменилась к худшему – но только если присмотреться очень внимательно. Тогда вы сможете заметить, что, когда я улыбаюсь, искорки до глаз не доходят, как бывало раньше. У меня не появляются мелкие морщинки, когда я смеюсь – если я теперь вообще смеюсь. Иногда мои глаза стекленеют, словно я нахожусь в другом месте, в другом времени, как часто и бывает. Обычно в такие минуты я с Диланом, пою ему песенки из «Книги джунглей» [29], когда меняю подгузник или плескаюсь вместе с сыном в ванной. Но иногда я вместе с Марком. Мы снова в Сорренто, где провели медовый месяц, я лежу в шезлонге у бассейна, а он играет в водный волейбол или сидит у барной стойки и маленькими глотками потягивает «Маргариту» со льдом. Иногда мы отправляемся на пешие прогулки вокруг старого замка, я возбужденно убегаю вперед, карабкаюсь вверх по потайным лестницам, а потом выпрыгиваю на него из темноты. Однако чаще всего в этих воспоминаниях я вижу, как мы отдыхаем на диване в воскресенье после обеда. Я на восьмом месяце беременности, пытаюсь не заснуть, сидя рядом с ним, когда мы смотрим какую-то жуткую программу по телевизору. Потом я представляю тот же диван, рядом колыбелька. Затем я просыпаюсь на больничной койке, пугаюсь и прихожу в замешательство при виде двух полицейских, которые смотрят на меня сверху вниз и готовы записать каждое мое слово.

Да. Марк знает – знал – меня вдоль и поперек, от и до. Он сразу же увидит произошедшие во мне перемены. Все до последней. И я подозреваю, что у него остались все те же глаза.

Я выбрала белую майку, поверх нее надела мешковатый серый джемпер с открытыми плечами в надежде, что по мне не будет видно, как я старалась. Не хочу, чтобы Марк думал, будто я пытаюсь его вернуть, а что еще хуже, что я сумасшедшая. Все еще сумасшедшая.

– Можно мне в этом остаться? – спрашиваю у продавщицы, помогающей мне в примерочной.

Судя по ее виду, она предпочла бы мне отказать, но ей неловко, и совершенно точно она не хочет потерять покупательницу.

– Конечно, только снимите бирки перед кассой и попросите размагнитить вещи, чтобы не запищали на выходе. Вы же не хотите, чтобы вас арестовали.

Она смеется над собственной шуткой, не зная, где ее покупательница провела последние несколько лет. Я совершенно точно не хочу снова туда вернуться.

Через двадцать минут бросаю сумку в машину и проскальзываю вслед за ней. Уже планирую, что скажу Марку, когда он откроет дверь и увидит на пороге свое прошлое.

Ник был в ярости при виде меня сегодня утром.

– Ты на самом деле собираешься это сделать? – спросил он. – Тебя не пугает то, что может сделать он?

– Он не будет делать глупостей, – ответила я. – Я знаю своего бывшего мужа.

Сама я не была в этом уверена. А теперь я нахожусь в пятидесяти милях от его дома и не чувствую себя такой умной.

* * *