Как я тебя потеряла

Я замираю на месте, словно окаменела, и не могу пошевелиться, чтобы не выдать своего присутствия. Может, я ошиблась – все-таки нахожусь двумя этажами выше, но затем открывается входная дверь, и я слышу, как ключи бросают на столик в коридоре, затем шуршат пакеты, слышны шаги человека, который несет покупки в кухню. Значит вот как. Мне придется вернуться в «Окдейл». Никакой возможности выпутаться. Я практически уверена, что с Марком не сработает объяснение типа: «Я забыла свою сумочку и решила взглянуть на комнату на чердаке».

Может, у меня все еще есть время. Есть два варианта: найти место, чтобы спрятаться и надеяться, что Марк снова куда-нибудь уйдет до того, как меня обнаружит, или вернуться в кабинет и вылезти из окна на пристройку, рискуя быть замеченной. И сломать себе шею. На самом деле это не лучшие варианты, но других нет, и надеяться не на что. Открываю дверь так тихо, как только могу, и прислушиваюсь к звукам в доме. Слышу, как открываются и с шумом закрываются дверцы кухонных шкафчиков: человек внизу продолжает раскладывать покупки. Отсюда до кабинета совсем недалеко. Я добираюсь туда за несколько секунд, и теперь вместо того чтобы быть пойманной на чердаке, я в капкане в кабинете. Не сильное улучшение. Но я немного ближе к первому этажу.

Прыжок вниз из окна кабинета на пристройку не кажется таким ужасным, и я мысленно благодарю того строителя, который возводил ее для нас. Он убедил Марка сделать дорогую кирпичную пристройку на фундаменте и с разрешением на строительство, а не полностью стеклянное сооружение, которое придумала я. Эта пристройка прекрасно выдержит мой вес, только бы не свалиться с чертовой крыши.

Открываю окно, пытаясь действовать как можно тише, и выглядываю наружу. Пристройка прямо внизу, рядом с кухней. Там у меня находилась домашняя прачечная, и я ее очень любила. Кажется немного странным и смешным тратить столько денег на дополнительное помещение, а потом ставить там только стиральную машину и сушилку, но я очень рада, что мы ее построили. Двигаюсь так быстро, как только позволяют мои сапоги на каблуках – взбираюсь на письменный стол и раскрываю окно пошире. Получится очень нехорошо, если Марк решит именно сейчас развесить постиранное белье. Совсем неподходящее время!

Открывается дверь в кухню, и Марк поднимается наверх. Нужно быстро выбираться из дома. Я выбрасываю свою сумку из окна, слышу глухой стук, когда она приземляется на крышу пристройки, затем перекидываю одну ногу через подоконник. Теперь другую – сижу на подоконнике, свесив обе ноги вниз. Слышу, как Марк добирается до верха лестницы. Здесь не высоко, не то что от пристройки до земли, поэтому я спрыгиваю и тяжело приземляюсь. Не могу себе позволить посмотреть, куда отправился Марк – вошел в кабинет, в спальню, или ему просто нужно в туалет. Стою на крыше моей бывшей прачечной (к счастью, целая и невредимая); нужно убираться отсюда, пока меня тут никто не заметил.

Опускаюсь на четвереньки, пригибаюсь, как только могу, и продвигаюсь к краю крыши. Отсюда до земли примерно десять футов, но выбор у меня очень ограничен. Я не думаю о том, каким болезненным будет приземление. Не могу задерживаться, чтобы думать. Я не знаю, сколько времени Марк проведет наверху, а его возвращение в кухню станет проблемой для меня. Обматываю ремень сумки вокруг запястья, присаживаюсь на край, медленно спускаю ноги вниз и прыгаю.

Даже не буду пытаться представить себя смелой: мне очень больно после приземления. Колени еще не восстановились, но я заставляю себя убраться с места, которое хорошо просматривается из окна кухни. Я ни разу не вскрикнула от боли, и очень довольна собой. Слышу, как ключ поворачивается в двери черного входа, и тут, независимо от того, как у меня болят колени, бросаюсь наутек.

Я вынуждена остановиться в конце улицы – хватаю ртом воздух, перед глазами все расплывается. Прислоняюсь к стене, окружающей сад Маккинли, чтобы прийти в себя, и смотрю на окно их гостиной – не выглядывают ли оттуда любопытные глаза. Там никого нет, меня никто не преследует.

Иду остаток пути до машины и с каждым шагом благодарю бога за то, что я теперь в такой хорошей физической форме. Вероятно, четыре года назад я не смогла бы взобраться на подоконник в кабинете, с прежним весом, и уж точно не смогла бы спрыгнуть с крыши прачечной и бежать, спасая свою жизнь. Я чувствую себя победительницей – несколько лет не пребывала в таком возбуждении. Машина стоит там, где я ее оставила, нет никакого штрафного талона за парковку в неположенном месте, ни одно колесо не прокололи. Я забираюсь в салон и кучей падаю на водительское сиденье с измученным видом.

* * *

– Как прошло? Тебя поймали? Ты сейчас со мной разговариваешь, потому что тебе разрешили сделать один звонок? – Ник отвечает после первого гудка и мгновенно начинает вербальную атаку.

– Меня не арестовали. И я не уверена, нашла ли хоть что-то полезное. Я дам тебе возможность поработать над найденными данными, когда вернусь. Готов?