Как я тебя потеряла

– Теперь ты на самом деле заставляешь меня беспокоиться. Что здесь происходит?

– Кэсси права – все сделал я. Помнишь расческу?

– Какую расческу?

– Которую прислали в коробке вместе с одеяльцем Дилана.

Я с трудом верю, что могла про нее забыть. Маленькую голубую расческу положили поверх одеяльца моего сына. Я была настолько ослеплена появлением одеяльца, что отложила ее в сторону. Меня не озаботил предмет, который я никогда раньше не видела. Какая мне польза от расчески, когда я думала, что мой отец отправлял мне жуткие загадки?

– Что ты сделал?

Я произношу слова медленно и размеренно, потому что стараюсь дышать ровно. Пытаюсь не впадать в панику, потому что знаю ответ. Я сама бы это сделала, если б у меня не затуманило мозг, если б не появилась такая злоба на отца.

– Пожалуйста, не волнуйся. Я забрал расческу, когда приехал вчера утром. И взял еще одну – из твоей ванной комнаты. Я отвез их к своему двоюродному брату, он заведует лабораторией в независимой компании, они делают тесты на установление отцовства. Он трудился всю ночь напролет, чтобы сделать тест для меня. Я получил результат сегодня во второй половине дня.

У меня учащается дыхание, все плывет перед глазами: лицо Ника, лицо Кэсси, все кажется размытым. Я чувствую, как жар приливает к щекам, и знаю, что сейчас расплачусь.

– Как ты мог не сказать мне? – шепчу я.

Теперь Кэсси держит меня за руку, просит дышать медленно. Ник извиняется, но я едва ли его слышу. Смотрю на еще один конверт, который может изменить всю мою жизнь. Вот оно: если результат отрицательный, то делу конец. Если положительный…

– Послушай, Сьюзан, послушай меня. – Ник говорит медленно и спокойно, я пытаюсь сосредоточиться на его словах. – Ты не обязана вскрывать конверт. Мы можем просто бросить его в огонь и забыть о том, что я когда-то ездил в лабораторию. Но если ты хочешь его открыть, то ты должна знать несколько вещей.

– Хорошо, – слышу я свой голос. – Что мне нужно знать?

Ник смотрит на Кэсси, та кивает.

– Во-первых, материал для исследований не самый лучший. На расческе были только два волоска с корнями. В дополнение к этому они загрязнены, это называется «испорченные улики» – ты же доставала расческу из коробки. Я пытаюсь сказать, что результаты этого теста не могут служить доказательством в суде. Это только информация для тебя.

Я его слышу, но на самом деле меня не волнует то, что он говорит. Мне все равно, может ли содержимое этого конверта служить доказательством в суде или нет. Я не в суде, и я не понимаю, что такое «испорченные улики». Я хочу открыть этот конверт. И при этом я не хочу его открывать.

– Сьюз, ты собираешься это сделать? – Кэсси нежно гладит меня по руке, и я понимаю, что уже несколько минут сижу молча.

«Ложная надежда, – говорит мерзкий голосок в голове, поддевая меня. – Что сказал бы доктор Нельсон?»

«Да пошел этот доктор Нельсон», – отвечаю я, вспоминая одного из многочисленных психиатров в «Окдейле», маленького, толстого лысого лицемера в твидовом пиджаке, рука которого тряслась, явно демонстрируя алкогольную зависимость, когда он говорил мне, что нужно принять моих демонов. Я приняла решение. Что я была бы за мать, если б не стала искать правду?

«Такая мать, которая…» Нет, туда я больше не отправлюсь.

Я поворачиваюсь к Нику.

– Ты знаешь? – спрашиваю я. – Твой друг сообщил тебе результат? Ты уже знаешь, принадлежат ли эти волосы моему сыну?

Ник качает головой.

– Хорошо. Я готова.

Слезы застилают мне глаза, когда я подсовываю большой палец под клапан конверта и двигаю его вверх, разрывая бумагу. Пальцы дрожат, пока я достаю изнутри лист бумаги, мне приходится зажмуриться, чтобы избавиться от слез. Они молча катятся у меня по щекам, капают на страницу. Я медленно разворачиваю листок и начинаю читать.

Мне требуется минута, чтобы понять, что здесь говорится – там полно медицинского жаргона, да и я слишком быстро пробегаю по тексту глазами, чтобы понять содержимое. Наконец я это вижу. Маленькими черными буквами, слишком маленькими для важности этой информации, напечатаны слова: «Сьюзан Вебстер не исключается из биологических родителей ребенка. Результат основан на 99,999 % совпадении ДНК-профиля».

Вот оно, черным по белому. Мой сын жив.

Глава 33

Весь следующий час Ник и Кэсси пытаются удержать меня от звонков в полицию или Марку. Я пыталась это сделать четырнадцать или пятнадцать раз. У меня кружится голова, я то злюсь, то радуюсь, то впадаю в отчаяние, эмоции сменяют друг друга каждые несколько минут. Не могу остановить поток слез, которые текут у меня по лицу, падают на мою футболку, волосы.

«Мой сын жив».