Как я теперь живу

Когда-то давным-давно в школе был урок про то, что пещерные люди, бушмены и другие первобытные племена все время, пока не спят, ищут пищу. Старый добрый волосатый неандерталец и мы явно похожи, прямо не отличишь. Следующий раз, когда буду в Нью-Йорке, зайду в старую школу, попрошу, пусть поменяют компьютерный класс на класс по Выживанию в Экстремальных Условиях при Полном Отсутствии Надежды на Помощь.

К счастью, теперь у нас еды хоть отбавляй. Осень — пора Плодоношения и Благодарения. И всякого такого. Особо заманчивой эту диету не назовешь, я уже убить готова за горячий бутерброд с сыром и помидорами на ржаном хлебе. И за банку кока-колы. Если вдуматься, выбор для меня, прямо скажем, нетипичный, и, как на зло, ни одного из тысячи моих психотерапевтов тут нет, а то бы они прыгали от радости и громко кричали, что это их заслуга.

В любом случае у нас куча картошки. Прямо за домом по дороге к овчарне большое картофельное поле, не заметить нельзя. Вояки тоже заметили, но даже взвод голодных захватчиков не может за месяц съесть всё, особенно если необходимых ингредиентов для картофельного пюре, жареной картошки или картофельного салата нет и не предвидится. Другими словами, на нашу долю остался чуть ли не весь урожай.

Каждое утро я копаю картошку и перетаскиваю в овчарню на хранение, а Пайпер рыскает по окрестностям в поисках дикорастущих добавок — водяного кресса, каштанов и меда. Как водится, ей досталась роль Лесной Нимфы, а мне роль Старой Верной Подруги.

Все, больше ни одного взмаха мотыгой. Сегодня составляю компанию Пайпер. Наблюдать за ней в лесу — одно удовольствие. Ничего не знаю про папашу этих деток, но, думаю, он был истинным эльфом. Пайпер знает, как выследить пчел и найти их гнездо. Зажигает факел из зеленых веток, они дымятся, и пчелы разлетаются. А если не разлетаются, валятся как одурманенные. Она вытаскивает соты и отламывает от них кусок, и никто ее не жалит. Но я за этим делом наблюдаю исключительно с почтительного расстояния.

Однажды она взялась меня учить, как собирать кресс под водой. Объясняет, что обязательно должно быть ТЕЧЕНИЕ, иначе кресс плохо действует на печень. А если течение слабое, что тогда? Не люблю я природу — четких правил в ней нет. Говорила же тогда Пайпер, я более-менее уверена, что грибы не ядовитые.

Впрочем, понятия не имею, что делать с куском сот, с которых капает мед, или с пучком водяного кресса. Послать на фабрику, уложить на лоточек, завернуть в пленку? Никто с ними ничего такого не делает, а на вкус они — не поверите — настоящий мед и настоящий кресс. К тому же, накопав тонну картошки, прихожу к выводу, что, кроме отдела полуфабрикатов да десяти тысяч других предметов первой необходимости, от супермаркета никакого проку нет.

Путем проб и ошибок я узнаю, что такую штуку, как мед, надо хранить плотно закрытой, а то любой букашке взбредет в голову поживиться твоим завтраком.

Пайпер по запаху находит на лугу дикий чеснок и дикий лук, возвращается с кучей этой зелени, мы ее крошим в картошку — хоть какое-то разнообразие, картошка с диким луком и чесноком вместо картошки без дикого лука и чеснока. Иногда я готова променять будущее Англии на банку майонеза, но никто не соглашается на обмен.

Мы жарим каштаны на огне, они на вкус очень даже ничего, только их страшно трудно чистить, скорлупа забивается под ногти — больно потом очень долго. Я полдня собираю каштаны, приношу Пайпер, а она смотрит на меня с неодобрением и говорит, это конские каштаны, они несъедобные.

На огороде у тети Пенн созрела кукуруза. Британская армия вместе с армией слизняков хорошо потрудились над капустой, но и нам кое-что оставили. Тут и кабачки поспевают, а лук-порей, горох и мята разрастаются без удержу.

Притаскиваю большую сковородку из дома, но масла у нас нет, приходится овощи варить. Пайпер говорит, надо поймать и убить кролика, тогда будет жир для готовки, но я на нее так зыркаю, что она сразу идет на попятный. Говорит, про это в бойскаутской книжке написано.

Еще через пару дней Пайпер предлагает сходить на рыбалку. Сердце сразу заныло — такой был Замечательный День, не хочу туда опять идти, перечеркивать воспоминания. Но в нашей ситуации ностальгия — роскошь. Берем удочку и топаем к реке.

Облачно, моросит мелкий дождик, Пайпер говорит — для рыбалки хорошо. Ее задача — вытащить будущую еду на берег, но, если она что поймает, моя роль — убить и разделать рыбу. Предполагается, что Пайпер руководит процессом, только она все время отворачивается. Поймите, я не жалуюсь. Всю жизнь мечтала выковыривать кишки из рыбьего брюха. Не говоря уж о том, что сначала рыбине надо дать палкой по голове. Ненавижу это дело, но разница между мной и Пайпер в том, что я МОГУ, а она нет.

Вареная розовая форель по сравнению со всей остальной едой — это настоящий деликатес. На десерт каштановая паста с медом и мятный чай. Вкусно, конечно, да только потом полночи лежишь, не спишь и мечтаешь о ломте хлеба с маслом.