Как Исландия изменила мир. Большая история маленького острова

Однако лицензии на рыбную ловлю вскоре стали значить гораздо больше, чем доступ к свежей треске. Они стали золотым билетом Исландии в мир международных финансов. С точки зрения банка квоты на вылов рыбы обеспечивали солидный залог – точно так же, как земельная реформа превратила «мертвый капитал» в ликвидные активы. Иметь квоту на вылов рыбы было все равно что быть акционером в океане. Когда пришло время либерализовать три крупнейших банка Исландии, которые до начала 2000-х годов принадлежали государству, рыбные магнаты прибежали с деньгами – их доступ к международным кредитам был максимальным.

Приобщившись к роскошному миру финансов, Исландия могла бы внезапно достичь богатства, которое не было доступно в традиционных отраслях промышленности. Всего за 7 лет финансовая индустрия страны выросла в 20 раз за счет долговых приобретений за рубежом. Средства массовой информации часто называли агрессивных предпринимателей «современными викингами, совершающими набеги на чужие берега». Эти выскочки-капиталисты начинали свою карьеру с вождения погрузчиков на рыбозаводах и продажи импортных ананасов с наценкой. Теперь они владели легендарным британским ювелирным магазином класса люкс Goldsmiths, флагманским универмагом Дании Magasin du Nord и английским футбольным клубом West Ham United.

Исландия должна была стать северным Дубаем благодаря смелым и отважным викингам в бизнесе.

Но популярный миф о гениальном предпринимателе-мужчине в конце концов развеялся.

Перенесемся в 2007 год. По дороге от аэропорта Кеблавик к Рейкьявику профессор экономики Роберт Алибер наблюдал из окна за Исландией, которая постепенно становилась предметом исследования в его области: экономическим пузырем, подпитываемым международным капиталом.

«Слишком много строительных кранов», – пробормотал он. Все эти журавли, поднимающиеся у горизонта, были, как говорится в шутке, нашей новой национальной птицей. Но они были знаком для Алибера: страна была пузырем. И одна из его особенностей заключается в том, что люди не видят, в какой ситуации они находятся.

* * *

Банкротство фирмы Lehman Brothers[57] в 2008 году привело Соединенные Штаты к эпохальному финансовому катаклизму.

А теперь представьте, что 300 таких компаний разоряются одновременно.

Примерно такой расклад Исландия пережила во время финансового кризиса. В течение одной недели 90 процентов финансового сектора объявили дефолт. Международный валютный фонд спас государство от банкротства, впервые за 40 лет промышленно развитой стране пришлось обратиться в чрезвычайный фонд. Последовала экономическая депрессия, в результате которой люди выстроились в очередь за продовольственной помощью, что для современной Исландии было беспрецедентным событием. Тысячи людей эмигрировали в Норвегию, что стало крупнейшим оттоком людей со времен массовой эмиграции в Новый Свет в XIX веке.

Политики, бизнесмены и СМИ снова и снова говорили общественности, что все будет хорошо, и люди им верили. Никто не ожидал, что страна станет известна как обанкротившаяся Уолл-стрит из тундры, если процитировать заголовок статьи Vanity Fair, описывающей общество, разрушенное шоком и унижением. Полицейским, вооруженным перцовыми баллончиками и наручниками, пришлось охранять парламент от разгневанных протестующих: стирание разбитых яиц со стен скромного серого здания стало ежедневной рутиной.

Не существует единой формулы для восстановления мирного демократического общества. В Исландии, все еще молодом государстве, люди боялись не только за будущее экономики, но и за саму страну. Начался долгий путь восстановления, осложненный разногласиями по поводу того, кого винить. Безрассудных банкиров или годы дерегулирования[58] и политики, благоприятствующей краткосрочным рискам? Специальный следственный комитет пришел к выводу, что банки росли слишком быстро и сосредоточили свои инвестиции вокруг предприятий, имеющих прямую связь с их крупнейшими владельцами, так называемым мужским клубом. Политики, ответственные за реагирование на предупреждающие знаки, держали свои действия в тайне. Две самые влиятельные фигуры в сфере государственных финансов, премьер-министр и глава Центрального банка, были друзьями со времен колледжа и по телефону говорили о том, кто заслуживает спасения.

Утверждение, что финансового кризиса не произошло бы, если бы банки возглавляли женщины, иногда называют гипотезой сестер Леман – доказать ее невозможно, но звучит она, безусловно, убедительно. Из 31 исландского банкира, приговоренного к тюремному заключению за финансовые преступления, начиная от инсайдерской торговли и заканчивая манипулированием рынком, только две были женщинами, что значительно меньше, чем можно было бы предположить по соотношению мужчин и женщин среди руководителей высшего звена.