Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

«Если бы у меня было девять часов на то, чтобы срубить дерево, я потратил бы шесть часов на заточку топора», – говорил президент Авраам Линкольн, повторяя мысль Соломона-Екклесиаста: «Если притупится топор и если лезвие его не будет отточено, то надобно будет напрягать силы; мудрость умеет это исправить». К любой работе необходимо готовиться заранее.

Ни один проект, строительный или какой угодно, не бывает идеальным. В реальности многое приходится изменять на ходу, часть решений устареваeт или оказываeтся ошибочной, нужных материалов может вдруг не найтись… Задача профессионала – свести к минимуму число проблем. Подстелить соломку там, где она точно понадобится, чтобы падать было мягко.

Вынашивать идею, складывать сюжет, разворачивать его в историю с неожиданными поворотами, искать ярких героев и подбирать специальный материал, в особенности для научно-фантастического или исторического романа, можно несколько недель, а можно месяцы или годы. Профессионал сделает это быстрее и эффективнее любителя, но времени всё равно потребуется немало.

Всякая мысль, которая пришла в голову, заслуживает внимания, но далеко не каждая достойна того, чтобы её публиковать. Владимир Набоков подолгу набрасывал блоки сюжета, эскизы диалогов и прочие черновики на особых карточках. Их можно было раскладывать так и эдак, менять местами, править… При всём своём опыте нобелевский номинант начинал писать лишь после того, как будущее произведение становилось ему понятным.

Опытному писателю известно, что даже самая тщательная подготовка не спасает от подводных камней.

То, что на предварительной стадии представлялось очевидным, вдруг начинает вызывать сомнения. «Утверждение ˝снег белый˝ истинно тогда и только тогда, когда снег – белый», – напоминал авторам банальных описаний математик Альфред Тарский. Эта мысль особенно хорошо понятна в Челябинске и других индустриальных центрах, где снег бывает и оранжевым, и прочих цветов радуги.

То, что казалось материалом для пары абзацев, неожиданно требует подробных разъяснений, и автору приходится сдерживать себя старинной мудростью: карта Англии не должна быть размером с Англию.

То, что задумывалось как наполнение существенной части текста, может съёжиться до скромных размеров; так, пол-литровая бутылка на поверку вмещает всего десять-двенадцать стопок…

Самуил Маршак рассуждал о процессе творчества в удобном для него стихотворном размере:

⊲

К искусству нет готового пути.
Будь небосвод и море только сини,
Ты мог бы небо с морем в магазине,
Где краски продают, приобрести.

Когда неизвестен путь, который ведёт к цели, невозможно рассчитать время прибытия в конечную точку. Но, даже оставив путь позади, о затраченном времени говорить некорректно: на подготовку к настоящему произведению литературы уходит существенная часть предыдущей жизни, какой бы долгой или короткой она ни была.

Многие коучи предлагают писать плохие тексты до тех пор, пока не получится хороший. Это наивная надежда на закон диалектики – о переходе количественных изменений в качественные. Весьма спорный закон вдобавок таит подвох для литератора. Коучи или не замечают его, или сознательно вводят паству в заблуждение.

Писателю действительно надо постоянно писать: практика позволяет оттачивать мастерство и каждый день совершенствоваться в профессии, становясь чуть лучше, чем вчера. «Много читать и много писать», – советовал Стивен Кинг…

…но нет никакой гарантии того, что тысяча или десять тысяч плохих текстов любого размера спустя какое-то время позволят написать хороший текст. Зато можно быть уверенным, что времени будет потрачено много, и даже очень много. Писательство превратится в тяжкий труд, от которого психически здоровые люди редко получают удовольствие и часто теряют психическое здоровье, как заметил Уильям Фолкнер:

⊲

Мне даже неловко думать о том, как много работают другие. Печально, что им приходится трудиться по восемь часов в сутки. Никто не ест по восемь часов в день, не пьёт по восемь часов в день и не занимается любовью. По восемь часов в день можно только работать. Вот почему все вокруг такие несчастные.

Хитроумный нобелевский лауреат вовсе не имел в виду, что писатель бездельничает. Речь о том, что писательская работа отличается от работы тех, кто проводят восемь часов у станка или в офисе: это образ жизни, требующий определённого устройства сознания. Поэтому писательство не всегда совместимо со станком или офисом, и в любом случае не стоит ждать лёгкого литературного успеха. Благополучие, признание и слава стоят впереди труда только в словаре, по алфавиту.