Как медведь блоху перехитрил

— Останусь здесь. Пусть они считают, что это поземка. Но я-то точно знаю, что катаюсь-то я, Ветер, а поземка, она так просто со мной бегает, следы мои снежком припудривает, чтобы никто не увидел, какие они у меня.

И остался Ветер с ребятишками на речке. И до позднего катался по льду с ними, хоть они его и не видели.

КУКУШКИНЫ СЛЕЗКИ

Было это давно, так давно, что кроме старой Вороны, никто уже и не помнит, когда это было. Прилетела в наши леса из неведомых стран Кукушка, серенькая, молоденькая, с симпатичными глазками. Была весна, птицы вили на деревьях гнезда. Решила свить себе гнездо и Кукушка.

Долго летала она по лесу, выбирала красивое дерево. Выбрала березу, прямоствольную, упругую. Свила среди ее ветвей гнездо из тоненьких прутиков, выстелила дно его пухом. Примерилась, осталась довольна: удобное гнездо получилось, хорошо в нем будет птенцов высиживать. И положила в него четыре яичка.

— Выведу птенцов и буду жить большой семьей, — сказала сама себе Кукушка и села на яички.

День посидела на них, другой, скучным ей это занятие показалось. Задумалась Кукушка: сейчас вот она на яичках сидит, потом, когда вылупятся птенцы, кормить их надо будет. И так день за днем, неделя за неделей — ни полетать, ни порезвиться.

— Нет, я не такая дура, чтобы молодость свою в гнезде просидеть. Детей иметь хорошо, но лучше их иметь уже взрослыми, чем самой выращивать.

С этими словами выпрыгнула Кукушка из гнезда, взяла яичко и полетела с ним по лесу, прикидывая кому бы его подложить. Увидела гнездо Кобчика. У Кобчика в гнезде пять яичек.

«Ничего не сделается с его женой, если она посидит на шести», — рассудила Кукушка и, когда отлучилась на минутку из гнезда жена Кобчика, подложила ей в гнездо свое яичко и полетела за другим. Его она подсунула в гнездо Жулана.

Так одно за другим и разнесла Кукушка по чужим гнездам свои яички и летала по лесу довольная: выведутся ее кукушата, соберет она их возле себя и будет жить с ними большой семьей.

Весело провела Кукушка весну. То, бывало, уговорит сизого Голубя соловьев с ней на зорьке послушать, то затеет с красавцем Удодом игру в пятнашки, то улетит к Лысой горе поглядеть, как цветут тюльпаны.

Лето у Кукушки тоже было веселым. Не скучала она. О птенцах за весну и лето и не вспомнила ни разу.

Осень пришла.

Птицы шумными стаями кружили над лесом, готовили птенцов к отлету. Все были заняты серьезным делом, играть больше с Кукушкой никто не хотел, и она почувствовала себя одинокой. Грустно ей стало, и решила Кукушка отыскать своих детей и полетела по гнездам, куда весной подложила свои яйца, но гнезда были пусты! Кукушка заглядывала в темные дупла, звала:

— Детики мои?

Прислушивалась, но никто не откликался на ее зов. Она летела дальше, снова звала и снова прислушивалась. Один раз в огромной стае ей повстречался взрослый Кукушонок. Она подлетела к нему, сказала радостно:

— Здравствуй, сынок. Я — твоя мама.

— Нет, — сказал Кукушонок, — вон мои папа с мамой.

И он указал на Кобчика и его жену.

Это был ее сын, но его вырастили другие, и он не признал ее своей матерью. Кукушка почувствовала себя еще больше одинокой и полетела над лесом, скликая своих потерянных детей:

— Ку-ку! Ку-ку!

Звала долго, тоскливо:

— Ку-ку! Ку-ку!

Но никто из ее птенцов не знал ее голоса, и никто на него не отозвался. Птицы уже потянулись к югу. Вокруг было тихо, печально. И увидев, что она осталась совсем одна, Кукушка заплакала. Она летала по лесу и плакала. И там, где падали на землю ее горячие слезы, выросли на следующую весну алые цветы, которые стали зваться Кукушкины слезки.

КОРАЛЛОВЫЙ ОСТРОВ

Далеко отсюда, в океане, лежит остров. День и ночь бегут к нему со всей земли волны, чтобы удариться о скалы, всплеснуться радостно и отойти, дать возможность другим волнам всплеснуться и тоже удивиться неожиданной красоте.

Когда-то давно на этом месте, где лежит теперь этот зеленый, в цветах и птичьем щебете остров, была только вода и гуляли волны.

Но однажды приплыл сюда маленький Полип. Он приклеился ко дну океана и сказал:

— Я создам здесь коралловый остров.

Не больно кто поверил ему: мало ли хвастунов на свете... А Полип осмотрелся и построил себе коралловое гнездышко.

— Вот так всегда и бывает, — сказала скользкая Медуза. — Обещался построить остров, а сам прежде всего о своем гнезде позаботился.

— Прежде чем что-то строить, — сказал Полип, — нужно где-то жить.

И понадежнее укрепил свое гнездышко. От него родились другие полипы. И еще. И еще... Они создали куст кораллов, и родили еще много-много полипов. Куст разросся в коралловое дерево, дерево в целую колонию кораллов.

А полипы рождались и рождались, и строили, и строили свои коралловые гнездышки.

Проходили сто, тысячи, миллионы лет.

Одни полипы рождались и строили коралловые гнездышки, другие умирали и гнездышки их уже никто не занимал: рождающиеся строили свои.

Гнездышко к гнездышку лепили они год за годом, век за веком — миллионы лет, а Океан покачивался себе в огромной чаше и ни о чем не думал. Но однажды он увидел, что в нем растет остров, и удивился: