Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

И вот одно из побочных проявлений пандемии – у многих появилось время для чтения книг, в том числе шуршащих, «бумажных». Что, впрочем, стало занятием не главным, а лишь «одним из», наряду с просмотрами фильмов из списков best, онлайн-спектаклей и сетевыми блужданиями по музеям.

Больше всего поразил, став неповторимым по вирусному же распространению и охвату, феномен Изоизоляции. Он показал условность границы, отделяющей современное искусство от неискусства, хобби, досужего развлечения. Если серьезно взяться за все, что сделано в Изоизоляции, систематизировать, осмыслить и вариативно скомпоновать, хватило бы на десяток биеннале, сотню выставок и тысячу диссертаций. Но вангую (да не упрекнут меня в конспирологии), что этого не будет. Потому как подобное черпанье золота из оливинового слоя народного подсознания способно обрушить рынок Contemporary Art не хуже, чем коварный инженер Garin и не менее коварный Covid могли или могут обрушить мировую экономику (а могут и не обрушить – неопределенность же).

Но вернемся к книгам, литературе, в частности русской и современной. Десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч людей, литераторов разной степени одаренности долго-долго сидят по домам, имея много свободного времени и не меньше пространства на жестких дисках, в окошках соцсетей и блогов. И?.. И ничего – ноль! Нет, ну, строго говоря, не абсолютный ноль, кто-то что-то пишет, и со временем об этом узнают. Но нет всплеска, нет творческой аномалии. Ни Прозоизоляции, ни Поэзоизоляции нет и не предвидится. Среди прочего это лишнее подтверждение того, что Россия перестала быть литературоцентричной страной, а видоизменилась в страну, как бы это сказать, – картинкоцентричную.

Но раз так, то тянет посмотреть, протестировать на Covid что-то из недавнего в литературе. И тут, конечно, сразу же вспоминается пугающе узнаваемая, особенно что касается первых глав первой книги, дилогия Яны Вагнер «Вонгозеро» (2011) – «Живые люди» (2013). Тем более быстро вспоминается, что премьера первого сезона (теперь уж и непонятно, захотят ли снимать второй) качественного – и не без скандалов – телесериала по «Вонгозеру» вышла в конце 2019 года. Так что, по сути, художественная «Эпидемия» плавно перешла в реальную пандемию. Однако сравнение этой книги с жизнью, может быть, не так интересно. Потому что параллели для осмысления получаются слишком уж очевидные. И, пожалуй, самым сильным чувством, забивающим все остальные, оказывается радость, что в нашей реальности – лишь гомеопатические дозы того, что имеется в партитуре вагнерианской дилогии (будем надеяться, что так и останется).

Другая ситуация с прошумевшим романом Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него». Здесь есть более общее и отстраненное моделирование болезненной ситуации. А в условиях пандемии, санитарных дистанций и карантина роман читается несколько иначе, нежели ранее. Не говоря уж о том, что сейчас, на наших глазах, жизнь разворачивает сюжет ремейка – «Ивановы, Петровы, Сидоровы в Covid-19 и вокруг». Но Сальников, как кажется, человек упрямый и вряд ли захочет браться за то, что само в руки идет.

Ну и да – вот еще один случай, когда автор, похоже, высказался о происходящем настолько полно и объемно, что не обязательно ждать нового – можно перелистать, перечитать старое. Как там было во «Все, способные дышать дыхание» Линор Горалик: «У асона тридцать три фасона». Так вот вам тридцать четвертый фасон катастрофы – Covid-19, с инфицированием, смертями, карантином и пусть не обрушением городов, но – неизбежным падением экономики. Да! И поражает новая беда как раз органы дыхания. Так что «Все, способные дышать дыхание» звучит чрезвычайно актуально. Но теперь уж иначе – не меланхолично, а грустно, тревожно: не все способны дышать тогда и там, где и когда не хватает аппаратов ИВЛ… Горалик ставила эксперимент на том, насколько сильно растянется эмпатия (не порвется ли?), сдвигая границы человека и человечности в сторону всего живущего. Но мир, природа сподобились на более хитрый и при этом абсолютно реалистический сюжет. Проверьте растяжимость эмпатии в мире человеков, в условиях сжимающейся экономики, обнищания. И как, получится?..

Ну а мы пока продолжаем ждать творческого всплеска. Обжигающей повести о карантинной экзистенции «Выйди на плато…». Цикла стихов «Москва. Covid. Застенки». И романного цикла с перспективой на экранизацию «Пандемия. Иногда они возвращаются».

О поэзии

Елена Пестерева О современной поэзии в школе – вместо контрольной по математике [44]

Еще пару слов о том, нужны ли мы современному читателю, кто он, где он, каков он. «Мы» в данном случае – современная поэзия.