Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

Но открытая коммуникация и метамодернистская мозаичность критики некоторыми несознательными гражданами воспринимаются как вседозволенность и отрицание профессиональных и этических норм. Неожиданно выступил Нацбест (уже без Левенталя), показав в видеофинале гинеколога, швыряющую книжки на пол: эта дерьмо, и эта, и вся ваша литература дерьмо. Под тем же лозунгом работает могучая КуЧеКа: кэнсэй критического наезда Кузьменков, сэнсэй фейсбучного плача Карасев и центровой Чекунов, отчисленный с третьего курса филфака за неуспеваемость[142] (через пару лет в университете он восстановился, но в критике это вряд ли получится, хотя жаль – весной хорошо начинал, а желания учиться опять не хватило).

Объединяет их сильное чувство к РЕШ, в чем признался В. Чекунов: «… в АСТ я занимался жанровой литературой <…> редакция Елены Шубиной была по соседству. Я посматривал на них и завидовал»[143].

Зависть может обеспечить энергию для прыжка, но не дает потенциал для развития. Когда все силы тратятся на то, чтобы допрыгнуть до очередного известного писателя и щелкнуть его по носу, получается серия прыжков на месте. Каковое гимнастическое упражнение уже много лет исполняет Кузьменков. Да, старые мастера жанра «высечь море» давно тренируются на своих татами, только в литературе от этого ничего не меняется, потому что их метод – не вступать в отношения с текстом, а манипулировать эмоциями читателя. Тот же, что и у рекомендательной критики. Но последняя хотя бы работает на продажи, а какой смысл постоянно пинать дохлую лошадь литпремий?

У произведения может быть множество прочтений в зависимости от эпохи, идеологии, культурного контекста: число их стремится к числу читателей, ибо у каждого читателя свое видение. Свое, но одно. Дело критика-рецензента – за счет анализа языка, приемов, структуры показать читателю еще и другие, сложив этот пазл в целое. А дело литературного критика и того больше – вписать произведение в литературный, культурный, социальный контекст, собрать из словесности – литературу, ибо предмет литературной критики и есть – литература.

А если книгу берет критик-гинеколог, что он видит? Как говорится, фигу. Об этом и говорит, возмущенный, что подсунули вместо книги фигу. И читатели (некоторые) с облегчением выдыхают – фух, я думал, что сам чего-то не понимаю, а это, оказывается, книга – фига, критик-гинеколог так сказал.

А в это время в критике происходят интересные вещи: встреча боллитры и масслитры; первые шаги к общей дискуссии о современной поэзии. Вот что по-настоящему важно и плодотворно. Движение вперед.

Игорь Дуардович О новой критике и о явлении «кавалеризма»

В последнее время от разговоров об отсутствии критики мы наконец перешли к спорам о новой критике (кто новее, кто первее) и к раздаче коврижек.

У себя в «Фейсбуке» о новой критике постоянно говорит Анна Жучкова, говорит очень важные вещи, а в прошлом выпуске нашей рубрики она попыталась дать картину критики за последние десять лет [144]. Однако картина сложилась у Жучковой, скорее, как у литературоведа, чем как у критика. И вовсе не в обиду это сказано, ведь Анна – один из ведущих критиков, но с целью дополнить и скорректировать.

Жучкова провела такие преемственные связи, о которых мы сами никогда не думали и даже не предполагали, что отталкиваемся от этого. Я имею в виду Левенталя и рецензии на сайте Нацбеста, которые якобы повлияли на новый формат, в чем-то предопределяя его. Нет, новая критика растет совсем не из «премиальных рецензий», какими бы свободными по типу высказывания они ни были. Я бы даже сказал, что сам формат рецензии для новой критики самый нежелательный, по крайней мере для «Легкой кавалерии». Роман Сенчин как один из авторов рубрики уловил это совершенно четко: «У нас тут не место для рецензий»[145].

Говоря о современной критике, Жучкова отдает пальму первенства литературным сайтам: «Родился новый формат <…> Этот формат существует на сетевых площадках: „Лиterraтура“, „Текстура“, „Формаслов“, „Артикуляция“, „Прочтение“, „Горький“»[146].

Однако некоторые из этих площадок мы знаем достаточно давно, чтобы сказать, что их главная новизна была совсем в другом. Если о чем и шла речь, когда появилась та же «Лиterraтура», то не о формате критики, а о формате литературного сайта как такового – это и было новое. В остальном те же рецензии, те же обзоры, проблемные статьи и т. д. То же и с тем же экспертным пафосом, с которым Борис Кутенков писал для «толстяков», он продолжал писать и для этих литературных площадок. К тому же первые годы «Лиterraтура», как известно, занималась републикациями, причем преимущественно из тех же традиционных «толстяков». О заслугах новых сайтов, которые появились недавно, и смысла говорить не имеет, – они пошли по уже проторенной дороге.

«Хотя и журналы (толстые. – И. Д.) могут меняться», – пишет Жучкова, но «хотя» – это слишком снисходительно сказано.

Давайте вспомним, когда и как появилась наша «Легкая кавалерия».