Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

Случилось это не на литературном сайте, а в традиционном журнале – в «Новой Юности», а затем рубрика перешла под эгиду «Вопросов литературы». Анна, кстати, участвует в рубрике с самого первого выпуска, когда о новой критике мы еще только мечтали, а общая ситуация была довольно печальной – наблюдался и всеми отмечался застой.

Что интересно, на Западе проблемы в критике были все те же самые, причем не только в мире художественной (арт-критики). Любопытен недавно изданный перевод круглого стола «Текущее состояние художественной критики»[147]. Там также говорят о засилье наукообразности (сближение критики с академической наукой), о безличности стиля и окукленности в журналах. Возникло разделение на институциональную и так называемую «беллетристичную» критику, «которая, претендуя на художественность, ценится за эмоциональность и увлекательность»[148]. Такая критика, мне кажется, и появилась в «Легкой кавалерии», а также в блогах и затем на литературных сайтах.

Роберт Сторр:

<…>

Я имею в виду не уровень критики, а доступную форму критики, голос. Одна из задач критика состоит в том, чтобы постоянно искать места, где можно попробовать сделать что-то новое <…> Этот выход в неизведанные стилистические воды дает свежий взгляд. Я понимаю ваш протест против беллетристической модели, если она сводится к разновидности благопристойного письма, но она может стать и чем-то гораздо большим[149].

Так вот, наша рубрика как раз создавалась с четко определенными целями:

…О чем писать, каждый выбирает сам.

Суть рубрики в том, чтобы налететь на условного «противника» и «помахать шашками в воздухе», наметив тему для более детального рассмотрения в статьях. Острота, скорость и резкость, стилистическая заостренность, концептуальность и всяческая раскованность и отчаянность («гусарщина») – приветствуются. Мы делаем эту рубрику для того, чтобы появились дополнительные возможности для критического разговора – более неформального в сравнении с традиционной критикой [150].

Так новый формат родился там, где его вряд ли кто-нибудь ожидал увидеть, ведь «толстый журнал в силу завершенности своих границ, слишком тяжел – и лежит кирпичом на дне»[151]. Это был 2018 год, и как раз с этого момента ситуация начинает меняться, – а там появляется и объединение «субъективистов» («Лаборатория критического субъективизма» – 2020 год), и прочие, уже даже несимпатичные нам люди.

В итоге отбросим лишнее – литературные площадки, конечно, сыграли роль, но не в создании формата, а в осознании нового способа подачи, примерно так же, как соцсети натолкнули нас на мысль о том, что сегодня надо писать короче и свободнее. И все-таки роль соцсетей намного больше, и не случайно «Кавалерию» иногда помещают рядом с блогерами, хотя блоги на момент появления рубрики еще оставались на любительском уровне критического мастерства. На литературных сайтах шли аналогичные процессы, но четкого формата, который бы символизировал современную критику и отличался от того же «круглого стола», обзора или ревью они так и не изобрели.

Вот почему «Кавалерия» стала явлением – новый формат в ней кристаллизовался и был полноценно проявлен. «Кавалерия» достойна собственного термина, и, конечно, это «кавалеризм». Вместе с «Кавалерией» в критику вернулась индивидуальность, вернулось «я» и прямое высказывание. Для такой критики, и тут я снова поспорю с Анной, важна объективность не в смысле литературоведческого анализа, а в смысле интуиции и точности собственного понимания, доверенного критическому слову.

Это тоже путь к пониманию художественности, но обретенной средствами самой литературы, к которой критика стоит в близком родстве.

Василий Ширяев О короне главного литературного критика и стремлении Александра Гаврилова «пожевать текст» [152]