Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

При подписании соглашения о кредитах во время визита в Москву министра иностранных дел Италии Джанни Де Микелиса, ведомство которого в основном занималось этой работой, произошел забавный эпизод. Мы с Де Микелисом утром подписали соглашение у меня в Минэкономики. Как положено по протоколу, обменялись папками, пожали друг другу руки, выпили по бокалу шампанского и собирались уже расставаться. Тут нам сообщили, что наш МИД запланировал процедуру подписания в Доме приемов МИДа на Спиридоновке и пригласил туда прессу двух стран (такие проколы, увы, случались). Ситуация скандальная. Подготовить новые экземпляры протоколов на двух языках, на специальной бумаге за несколько десятков минут невозможно физически, да и уже подписанные официальные межгосударственные документы в мусорное ведро не выбросишь. Сказать журналистам, что их дезинформировали, означало получить изрядную порцию негатива в прессе. Я со всеми возможными способами извинений (хотя моей вины не было ни капли) объяснил положение Де Микелису. Он отреагировал неожиданно спокойно и спросил: «А что же делать?» Я набрался наглости и сказал: «Давай имитируем подписание для журналистов. Просто распишемся на чистых листах бумаги, а дальше все по протоколу». Итальянец пошутил: «Ну что же, если второй раз нальют шампанского, я согласен». Так и сделали. Прессу пришлось посадить подальше, чтобы никто ничего не заметил. Боюсь, правда, кое-кто из журналистской братии все-таки догадался, что дело нечисто. Слишком уж хитрые и смешливые у нас с Джанни были лица, и слишком старательно мы закрывали рукавами несуществующий текст соглашения.

Отчасти и благодаря этому случаю у нас с Де Микелисом сложились неплохие личные отношения, что очень помогало конструктивной работе. Джанни вообще был личностью неординарной. Высокий красавец с длинными волосами, сибарит, постоянно окруженный восторженными почитательницами, он больше напоминал голливудского актера-плейбоя, чем официальное должностное лицо. Правда, и мы тогда мало были внешне похожи на мудрых и недоступных государственных мужей. К сожалению, наши преемники не смогли сохранить эффективный стиль отношений. После почти одновременного ухода из правительства меня и Де Микелиса итальянская кредитная линия была вновь заморожена. Несколькими годами позже Де Микелис приезжал в Москву с неофициальным визитом. По его просьбе посол Италии устроил нам приватную встречу. В ее конце Джанни вдруг сказал послу: «Ты знаешь, а только мы с Нечаевым за все последние годы и сделали что-то практическое и полезное в российско-итальянских отношениях, а все остальные лишь болтали». Здесь он преувеличивал, но мне было приятно.

Несмотря на отдельные конфликтные ситуации, в целом связанные кредиты принесли немало полезного, особенно германский и итальянский. Современное оборудование получили тогда сотни российских коммерческих предприятий и учреждений бюджетной сферы. В счет итальянского кредита было переоборудовано или вновь построено одиннадцать предприятий, включая одно из любимых детищ Юрия Михайловича Лужкова: московский завод по производству крекеров. Благодаря поставкам оборудования в счет немецкого кредита нам удалось почти полностью переоснастить современной техникой уникальный Институт сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева, расположенный ныне около МКАД на Рублевском шоссе. Я провел тогда много часов, обсуждая эти закупки с великим ученым, директором института Владимиром Ивановичем Бураковским. Познакомился с его учениками: впоследствии директором, замечательным кардиохирургом Лео Антоновичем Бокерией и его боевым заместителем Юрием Иосифовичем Бузиашвили. Я искренне горжусь, что и при моем скромном участии институт получил возможность на современном уровне делать тысячи операций в год, спасая человеческие жизни, в том числе и жизни детей.