Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Тут надо отдать должное Вячеславу Мозгалеву, о котором я уже упоминал. Я дал ему общую установку. Мы согласовали основные принципы нового оборонного заказа, и он пошел считать, что конкретно следует заказывать, чтобы выйти на запланированные объемы финансирования. Я помню, как мы с ним потом подолгу рассматривали каждую позицию. При этом я многому научился у Мозгалева. Он оказался очень грамотным и думающим специалистом, прекрасно знавшим состояние вооружений. В результате я принял решение о выделении средств на достройку имевшихся уже на стапелях авиазаводов трех самолетов Ту-160, поскольку, как уже говорилось, современные стратегические бомбардировщики остались на Украине. Мы с Мозгалевым решили продолжить финансирование пилотных образцов знаменитых ныне ракетных комплексов «Тополь», составляющих сейчас основу наших стратегических сил. Это действительно вооружение XXI века. Ракеты, по мощности почти совпадающие с шахтными, но только мобильные! Искренне горжусь этим прозорливым решением.

Зато кардинально, буквально до нескольких штук, была сокращена закупка танков. И это было вполне оправданно. Во-первых, мы выводили в это время в Россию танки из Германии. Во-вторых, на некоторых заводах, например на омском «Омсктрансмаше», и без того существовали просто залежи готовых танков. В сущности, это была трагедия для омского завода. И когда я через некоторое время приехал в Омск, то увидел, что директор завода просто отказывается поверить в столь резкий поворот событий. Он не мог осознать, что продукция его предприятия в прежних объемах больше стране не требуется. Директор упорно не хотел перестраиваться, не соглашался идти ни на какую конверсию. Он все ждал, что мы снова начнем закупать танки. Ведь столько лет закупали, а теперь вдруг не будут? Помню, разговор с ним складывался очень тяжело. В какой-то момент он сказал: «Давайте сделаем перерыв, я отвезу вас на полигон. Сами увидите, какие мы делаем танки». Танки действительно производили внушительное впечатление. Но тут он опрометчиво провез меня чуть дальше: на место, где хранились уже выпущенные и выведенные из ГДР танки. Это было величественное и одновременно трагическое зрелище. Гигантская просека в тайге, и, сколько хватает взгляда, видишь уходящие вдаль аккуратные ряды слегка припорошенных снегом танков. Их были тысячи. После этого я просто взорвался. Даже повысил голос, что со мной случается крайне редко. «У вас здесь танков на несколько десятков лет вперед, а вы требуете денег, чтобы делать еще. И это когда стране не хватает бюджетных средств на самое необходимое! Да вас под суд нужно отдать за вредительство», – жестко выговаривал я бедолаге директору.

Тем не менее на доработку новых моделей деньги мы им дали. Благодаря этому появился лучший в нашей истории танк своего класса «Черный орел». Увы, долгое время он так и существовал в единственном экземпляре, который демонстрировали на важнейших выставках военной техники в России. А несколько лет назад я прочитал в газете, что «Омсктрансмаш» объявлен банкротом. Упорное нежелание руководителей завода перестраиваться привело его к печальному финалу.

Тогда же было принято драматическое решение о судьбе трех заложенных к тому времени авианосцев. Строились они в Николаеве, то есть давали работу не нашей, а украинской промышленности. Но главным все-таки было ограничение по финансам. В итоге тяжелейших обсуждений мы приняли решение один авианосец достраивать, один законсервировать, а находившийся на начальной фазе постройки утилизировать. Это как бы лежит и на моей совести. Однако продолжение их строительства в полном объеме и даже консервация двух, тоже недешевая, съели бы львиную долю средств, которые мы были в состоянии выделить на закупку вооружений. С точки зрения собственно военной техники принимать приходилось лучшее решение из худших.