Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Параллельно мы все-таки старались загрузить остающееся производство: перенести заказы с Украины, из Белоруссии и передать их на наши, российские заводы. Ряд предприятий переводили на выпуск той военной техники, которую ранее делали в других республиках.

Серьезной формой поддержки оборонных предприятий стало содействие в выходе на мировой рынок, облегчение экспорта продукции. Забегая вперед, отмечу, что для многих оборонных предприятий экспорт стал главным фактором выживания в тяжелой ситуации и оставался им многие годы, вплоть до недавних.

Вспоминаю одну из первых своих встреч с руководителями ряда авиационных предприятий и конструкторских бюро. Их главный тезис был: мы делаем лучшие военные самолеты в мире, а вы не хотите их закупать! На что я отвечал, что самолеты у нас действительно хорошие, но бюджет у нас почти самый худший в мире. «Давайте находить компромисс, – говорил я, – в частности, поищем покупателей за рубежом».

Я всегда активно поддерживал производителей в их попытках выйти на мировой рынок. Приходилось при этом бороться и с МВЭС, и с Рособоронпромом, которые очень жестко старались держать заводчан в узде и не выпускать их на внешний рынок, оставляя за собой сферу внешнеторговых отношений. В 90-е годы целый ряд предприятий получил право самостоятельной торговли военной техникой, которое у них в последние годы вновь отобрали, опять сконцентрировав все в руках государственных структур, включая специально созданную госкомпанию «Рособоронэкспорт».

Важно было помочь нашим производителям вооружений найти новые зарубежные рынки сбыта, так как многие традиционные партнеры типа стран Варшавского договора отпали. Причем найти покупателей, которые будут платить деньги, а не брать военную технику даром или в счет невозвратных советских кредитов в рамках «дела поддержки социализма и национально-освободительных движений». В итоге экспорт военной техники стал крупной составляющей российского экспорта в целом и начал приносить стране миллиарды долларов валютной выручки.

Я помню, как неприятно поразил своего коллегу из Германии на первом заседании Российско-Германского кооперационного совета. Одним из главных я поставил вопрос снятия дискриминационных ограничений на экспорт российских вооружений. Было легкое замешательство в зале переговоров: такие вопросы вот так в лоб никогда до этого не ставили. Но я сказал: вы же, надеюсь, не хотите, чтобы в России был бунт и чтобы наше оружие вообще бесконтрольно расползлось по миру? Вы хотите, чтобы мы шли на конверсию? Но для конверсии нужны деньги. И единственный способ для нас безболезненно провести конверсию и сокращение вооружений для собственных нужд – это по крайней мере на первых порах расширить экспорт. Мы готовы соблюдать все международные договоренности, поддерживать все бойкоты Ирака и прочее, но на нейтральных рынках вы должны уступить нам место, точнее, вести честную конкуренцию, без дискриминации. Я даже допустил легкий блеф, заявив, что если они не откажутся от дискриминационных мер, то я вернусь в Москву и сниму все ограничения на экспорт оружия. «Попадет оружие в руки террористов – ваша вина будет. В общем, давайте садиться за стол и делить сферы влияния в области военного экспорта».

Присутствовавшая в моей делегации опытный специалист МВЭС потом мне сказала: «Андрей Алексеевич, я немало переговоров повидала в жизни, но так жестко и активно себя не вел никто. Снимаю перед вами шляпу». Это был февраль 1992 года, и тогда впервые вопрос был поставлен столь жестко. А разговор шел с одним из крупных экспортеров вооружений. Германский министр экономики Юрген Мёллеман, явно находясь в состоянии шока, пробормотал что-то типа что сейчас не готов обсуждать этот вопрос, что ему нужно посоветоваться с канцлером Колем, и побежал ему звонить. Вернувшись, Мёллеман сообщил, что ФРГ готова к переговорам по предлагаемой мной проблематике. Вскоре после моего демарша немцы расширили свою кредитную линию «Гермес» на Россию. Американцы засуетились с конверсионными кредитами от Всемирного банка, от Экспортно-импортного банка США, пошло прямое выделение средств на утилизацию устаревших вооружений.