Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

У Ельцина были цифры о состоянии дел в области, и данные далеко не радужные. К поездкам он всегда готовился очень тщательно. Я вынужденно подлил масла в огонь, когда он попросил доложить о положении с инвестициями и строительством жилья для переселенцев. На совещании всплыли факты злоупотреблений и беспорядка с использованием чернобыльских денег. Да и вся ситуация в стране, в том числе в связи с началом реформ, была весьма напряженная. В общем, ему с его характером просто необходимо было что-то немедленно предпринять.

Совещание закончилось, Президент вышел на улицу. Вся площадь перед обкомовским зданием запружена толпой. Ельцин сошел на ступеньки, начал говорить об экономической политике, о том, что скоро станет легче. Что часто не экономическая политика виновата в каких-то бедах, а конкретные люди, которые пытаются наживаться на тяжелой ситуации, или не умеют работать, или саботируют. Например, говорил президент, директор мясокомбината, выпускающий дорогую колбасу, но забывший, что нужна и дешевая. И тут же объявил: «Я даю указание главе администрации в течение суток снять с должности директора мясокомбината за провокацию и сознательное озлобление населения». Эту историю позже растрезвонила вся пресса, в том числе и в критическом по отношению к президенту ключе. Говорят, правда, что публично разжалованный директор потом еще долго работал на своем месте, только назывался исполняющим обязанности.

Конечно, это были одни из самых трудных дней. Но вскоре стали заметны сдвиги к лучшему. Рост цен замедлился. Сказались и те меры подстраховки, смягчения удара, которые были предприняты правительством на переходный период в части медленного роста тарифов естественных монополий. Начали действовать и ограничения со стороны спроса.

В целом народ мужественно выдержал это горькое лекарство. Более драматично реагировала пресса. Спустя месяц после освобождения цен, торопясь подвести первые итоги, она давала в основном негативные оценки. И хотя были отдельные оптимистические высказывания типа «были бы товары, а деньги заработаем», в большинстве своем пишущая братия приняла либерализацию цен, мягко говоря, без понимания. Например, известный впоследствии «прокремлевский» тележурналист (ныне пресс-секретарь «Роснефти»), а тогда экономический обозреватель «Независимой газеты» Михаил Леонтьев вообще в статье публично сомневался в том, что «Гайдар создал что-то новое». По его мнению, правительство Гайдара целиком повторило то, что делало павловское правительство, и поэтому Валентина Павлова следовало выпустить из тюрьмы, где он тогда находился. А прекрасная поэтесса Юнна Мориц, вдруг занявшаяся экономическими проблемами, резюмировала в «Советской России»: «Рынок окончательно сдох. Попытки правительства оживить покойника наталкиваются на противодействие народа, которому хочется завтракать, обедать и ужинать».

Однако анализирующие реакцию населения социологи вскоре вынуждены были признать, что непопулярность непопулярных мер преувеличена. Главный аргумент критиков реформы об отсутствии у нее социальной поддержки, по мнению социологов, не подтверждался. Конечно, констатировали они, картина далеко не радужная, но и отнюдь не катастрофичная. Ситуация в общественном мнении виделась им куда менее напряженной, чем можно было бы ожидать на фоне предпринятых правительством болезненных мер. Спустя несколько первых месяцев жизни с освобожденными ценами, согласно опросам, большинство населения не предъявляло гайдаровскому курсу категорических претензий, но все же около трети россиян выступало за изменение этого курса. И голоса их, конечно, были слышны.

Пытаемся защитить население

Я уже говорил раньше, что мы старались адресной социальной поддержкой со стороны государства помочь конкретным, наименее защищенным категориям граждан перенести тяготы возросшей стоимости жизни. Эту переориентацию социальных программ с поддержки всех на помощь действительно остро нуждающимся людям мы рассматривали как очень важный элемент всей нашей политики рыночных реформ. Безусловно, и в прежней системе существовали прямые адресные выплаты социальной помощи отдельным категориям: пособия малообеспеченным, пенсии по инвалидности и другие. Но основные суммы социальных расходов уходили не на это. Они шли на различные универсальные льготы и дотации, ориентированные на поддержку всех категорий населения. Однако все эти социальные программы лишь формально были адресованы в равной мере всем гражданам. В действительности же в социалистическом обществе всеобщего равенства одни люди были, пользуясь известным выражением Джорджа Оруэлла, «более равны, чем другие».