Как мы не стали бандой

— Как живешь, Хубариев, чем занимаешься, ой, прости, сейчас, — следующие три минуты Лиза болтала с Нелли о вечеринке, на которую надо вылетать «край послезавтра». Говорила она по айфону самой последней модели, это навело Хубариева на мысль, он залез в карман и кое-что сделал со своей старой «нокией».

Вообще было время собраться с мыслями.

Большого веб-дизайнера из Димы не вышло. Он мог верстать, мог что-то нарисовать, но на московском рынке таких хватало: без куска хлеба не сидел, но и масло на него намазывал нечасто. Хорошим подспорьем оказалась поддержка и модерация кинологического форума. Заработок этот получился почти случайно.

Контракт фирмы, в которой он работал с блоком «Родина», обогатил Диму знакомством с депутатом Госдумы Соловьевым, занимавшим крайне радикальные позиции даже для Глазьева и Рогозина. Хубариеву эти взгляды казались даже несколько умеренными.

Через полгода они с депутатом уже дружили. Однажды, подвыпив на небольшом сабантуе, Дима рассказал Соловьеву и его помощнику, как они наказали жадного хозяина квартиры, который не стал платить за ремонт (фамилии он, впрочем, опаски ради не помянул), тот смеялся как сумасшедший и с тех пор называл Хубариева не иначе как партизаном. Сам депутат рассказывал, как оборонял Белый дом и в 1991-м, и в 1993 году, а потом десять лет болтался по разным партийкам в надежде на реванш. Вот только с «Родиной» и срослось.

В 2007 году депутат из Думы вылетел, но не оставлял надежд вернуться туда на волне национального подъема и народного возмущения против власти олигархов. Дима бескорыстно верстал все учредительные документы для каждой безуспешной регистрации и активно участвовал в партийных собраниях соратников. Один из них и устроил Хубариеву подработку с кинологическим форумом.

Да и сам бывший депутат несколько раз вручал Диме средней толщины конверты: «До революции еще надо дожить, брат». Отказываться было не с руки, особенно теперь.

И вот про эту суетную и небогатую, но складную жизнь рассказывать Лизе совсем не хотелось.

А уж про Люсю и Кваку тем более. А Люся как раз могла и позвонить, потому и звук на родной такой «нокии» он выключил.

Лиза выключила телефон и улыбнулась Диме.

— Веб-дизайнер, — коротко ответил он и спросил, можно ли в машине курить.

— Нет, Мася явно будет против, — сказала девушка.

Из лежавшей на переднем сиденье переноски донеслось подтверждающее тявкание.

— Ну раз Мася против, то, конечно же, не буду. Ты — чего, как?

— Я? Благотворительностью всякой занимаюсь, у нас с подругами фонд есть, помогаем детишкам неимущим, ну вообще неимущим…

— Автомобиль детишки накрошили? На завтраках сэкономила?

— Хубариев, не нуди, конечно же, друзья не дают пропасть с голоду молодой красивой девушке и совсем не хотят, чтобы ее прекрасные ноги отдавили в метро.

— Это я за, это я приветствую, твои ноги беречь надо.

Разговор затих. Несколько лет назад, когда Дима обходил ночные клубы в надежде встретить Лизу, он составил себе сценарий встречи. Этих идей давно не было, вообще говорить с этой фифой сраной совсем не хотелось.

— А что ты едешь в Измайлово? — заинтересовалась Лиза. — И что это у тебя за коробка?

Следующие несколько минут Дмитрий Хубариев, как некогда в школьные годы, читал политинформацию о текущем моменте и необходимости национального подъема.

Лиза хохотала:

— Вот все могла, конечно, представить себе, но прыжок из тихого запечного таракана в спасителя страны — да никогда. Ох, Хубариев, ох, носит тебя.

— Это я тихий запечный таракан?

— Ну а как еще, готов был сидеть всю жизнь в маленьком городишке, чинить чужие хорошие тачки, может быть, накопить на свою поплоше со временем, тихо попердывать от страха, что тебя когда-нибудь найдут те, с кем ты по какому-то наитию повел себя как мужчина. Да если бы не я, ты бы там до сих пор жил, — а вот красивый мужчина в хорошем костюме, родину спасает не пойми от кого и не пойми зачем.

— Какой ты стала сукой, однако.

— Всегда была такой.

Снова замолчали. Диме казалось, что он находится на съемках мыльной оперы. Лиза между тем продолжала:

— А как мне не стать сукой, когда любимый и первый мужчина хоронит себя заживо и щедро готов подвинуться в этом импровизированном гробу, чтобы я прилегла рядом. А чего уж там, скоротали бы единственную жизнь за починкой машин, варкой пельменей и копанием картошки.

— Я ж обещал Москву.

— Я год этого ждала, год, вот потерпи, сейчас я то, сейчас я се, купить тебе плеер? Ты ни-че-го не хо-тел при-ду-мы-вать!.. Те-бе нра-ви-лось все.

Лиза достала тонкую сигарету, сломала ее, достала новую и закурила, чуть приоткрыв окно. Это немного успокоило Диму, ему нужны были паузы.

— Может, и я закурю?

— Да уж кури, Хубариев, хотя что там у тебя, «Мальборо»? Ох ты, не «Петр Первый», ну и хорошо, а то потом проветривать до утра.

Дима, как и десять лет назад, курил дешевые сигареты, а «Мальборо», вынужденно купленный в кафе, лежал в кармане плаща чуть ли не полгода.

— А ты вообще лучше, чем ожидалось, я боялась бомжа встретить, особенно когда про руку узнала, кстати, покажи. Ох ужас какой, что больно было?

— Веселого мало.