Как мы не стали бандой

— Выпьем, выпьем бражки, — смеялся Стас, разливая из большой красивой бутылки слегка коричневатую жидкость.

Вся компания тоже ржала. Любое бухло по нынешним временам добыть непросто, а тут и много, и задешево.

Напиток достался Линьковичу почти случайно.

В институтском буфете не было ничего, кроме большой банки яблочного сока. Стас очень хотел есть, но, кажется, предстояло терпеть до дома. Стаканчик сока стоил несколько копеек, переоценка случалась каждую неделю, но сок почему-то держался прежней стоимости. Так уже ничего не стоило.

После первых нескольких глотков Стаса повело. Он внимательно посмотрел на стакан, потом на банку. Сделал еще глоток — сомнения не было, сок забродил. Получилась не очень вкусная, но явно забирающая брага.

Стас деловито подошел к буфетчице:

— Сколько у вас банок этого сока, включая открытую? Я беру все.

Две трехлитровые банки обошлись в семь рублей.

Бутылка пива около метро стоила четыре.

Дома на балконе по старой памяти хранились всякие красивые заморские бутылки, коллекцию отец уже забросил, но пока и не выкидывал. Имелись там и четыре венгерские полуторалитровые фляги. Помыть емкости и разлить из банок было минутным делом.

Потом Стас набрал товарища, у которого затевалась вечеринка.

— Старый, я тут венгерским сидром разжился, десять рублей за полтора литра, как думаешь, народ потянет?

Народ потянул. Бухла в Москве по таким ценам было не достать.

Угрызений совести у Стаса не имелось ни капельки. Вырученные деньги пошли бы на дорогие сигаретки с ментолом для девушки, они как раз по невероятной цене появились в редких коммерческих магазинах. Не то чтобы Яна не курила других, но, узнав про Salem, возжелала их: «Я ж ведьма, так Salem мне самые подходящие».

Стас не спорил, хотя насчет ее ведьмачества имел иное мнение.

— …А что ты напеваешь? — спросил кто-то Стаса.

— Дубина, это ж «Куин», — ответил кто-то за Линьковича, — это те, кто «уи а зе чемпьонс, май френд».

Заговорили о музыке, Стас подсел к Яне.

— Он умирает, — шепнула она.

— Кто?

— Меркьюри, их солист, отцу где-то английскую газету достали, я прочитала, у него СПИД и он умирает.

— А чего у него СПИД? — Стас и впрямь удивился, про новую страшную болезнь, которая косила каких-то нехороших людей, он слышал много, но вот чтобы Меркьюри…

— Друзяки, по суперченел «Шоу маст гоу он» снова показывают, — завопили с кухни.

Все кинулись на голос. Клип группы «Куин» вышел только-только, но его показали в СССР одновременно со всем миром, и это было крайне круто. Как и все, что происходило с музыкой и кино в последние года два. Увидеть фильм так же, как и весь мир, услышать музыку одновременно с Лондоном и Нью-Йорком, увидеть группы — ну хорошо, какие-то старые для родителей, а какие-то ведь действующие и новенькие, с пылу с жару. Типа сентябрьской «Металлики» и DC.

Через два часа Стас провожал Яну домой. Вписаться в гостях был не вариант, дома тоже, Иван Георгиевич и Альбина ушли в гости, но собирались вернуться. Сегодняшнее свидание обещало остаться платоническим.

Ноябрь был привычно по-московски мерзкий. Тут, вопреки всем переменам в стране, новаций не ожидалось. Яна мерзла, и Стас, вспомнив, что карманы полны денег, выкинул руку прямо перед такси. Случился жаркий, но недолгий торг. Сели на заднее. Яна молчала, Стасу тоже говорить не хотелось. Тихо играло радио, кажется, «Европа плюс». Это тоже было новое и прекрасное — несколько станций, до краев наполненных новой музыкой. Таксисту что-то не понравилось в мелодии, и он перекрутил на SNC — тут рока было побольше.

— Продвинутый, — шепнул Стас.

Яна ухмыльнулась, спросила разрешения закурить и чуть приоткрыла окно машины. «Светлана Ка-за-ри-но-ва», — откликнулось на это радио именем популярной ведущей.

— Стас, я тебе кое-что хотела сказать важное, — начала девушка.

Водитель вдруг ударил по тормозам. Линькович ударился головой о сиденье и хотел уже ругаться, но водитель выкрутил до предела ручку громкости.

— Сегодня вечером скончался солист и лидер группы «Куин» Фредди Меркьюри. Ему было…

— Твою же мать! — перебил ведущую таксист. — Черт, черт, какого же ты, ну что ж так, а?

Яна заплакала. Таксист посмотрел на нее, спросил:

— Тащилась от «Квинов»?

Яна утверждающе всхлипнула. Стас тоже кивнул. Когда доехали, водитель — его звали Андрей — вышел с ними из машины, достал из багажника фляжечку коньяка.

— У нас в школе был клуб любителей «Квинов», пластинки три имелись, записи, ансамбль пытались слепить, да петь некому.

Он открыл коньяк, сделал крепкий глоток, потом отдал Яне. Она выпила, передала Стасу. Он не отказался.

Ноябрь есть ноябрь. Яна замерзла и ушла домой.

— Друг, тебе куда? — спросил Андрей.

— Кутузовский, ближе к Рублевке, — Стас глянул на часы, — ща на метро побегу, авось успею.

— Я тебя отвезу, бесплатно, хоть поболтаем, неохота ща всякое говно катать.

Уже почти доехав до дома, Стас вспомнил слова Яны про важное. И тут же выкинул их из головы.

Второй тайм

2005 ГОД