Как мы не стали бандой

Антон работал над этим. Он любил открывать новые континенты, в том числе и потому, что возделывать старые быстро становилось скучно. Сам формат бизнеса и наличие надежного Толи позволяли Маякову не вдаваться в подробности, не корпеть над какой-нибудь ерундой и вообще чуть припархивать над делами. Даже если он порол косяк, тут же получалось его закрыть каким-то новым успехом. Вечер в «Пушкине» гораздо надежнее мог принести хорошую наклевку на контракт, чем труд в офисе.

Так работал не только он — жуирущая бизнес-Москва, точнее, люди, которые считали себя бизнес-Москвой, так и жили. Собственно говоря, план действий Антон составил, перемещаясь между парой ресторанов, бизнес-лаунжем в Шереметьево и тусовкой в Вене.

На Администрацию президента он не замахивался, это были вершины вершин, на которых парили не то чтобы небожители, но просто очень удачливые люди. Маяков был своим во многих кабинетах, но без подготовки перепрыгнуть в один из них не мог.

Крупные госкорпорации прихватили конкуренты постарше и позабористей. РАО «РЖД» ушло прямо из-под носа. Так хотелось думать самому Антону, хотя, если по чести, присесть на всю корпорацию шансов у «PR-Ассамблеи» практически не было. Против него играл чем-то похожий на него, но куда более крупный, а главное, зубастый хищник. Маяков вовремя струсил и отступил.

Наградой за вовремя проявленную пугливость стала пара основательных субподрядов.

Оставалась правящая партия. Вляпываться в нее не хотелось, но бизнес есть бизнес и идти надо туда, где есть деньги. Антон не верил в разговоры о том, что вот сейчас цена на нефть упадет и весь этот режим рухнет к чертям собачьим. Он помнил, как отец позвонил ему в день назначения Путина премьер-министром и поздравил его с новым президентом. Антон, уверенный в своем тонком понимании раскладов, посмеялся над Сергеем Владиленовичем, но уже осенью относился к новому премьеру с большим уважением. «Единая Россия», особенно самая старая ее часть, вызывала поначалу только смех, но уже в 2002 году Маяков видел в ней серьезного игрока, который пришел всерьез и надолго. С ним надо было дружить. А еще лучше — стать одной из рук, которая тасует колоду.

Косиевский с его связями взялся помочь. Понять, где действительно они сохранились, а где с уважаемым человеком разговаривают только потому, что стесняются вытурить из приемной, было сложновато.

Впрочем, с «Единой Россией» дело получалось надежным.

Старый знакомый Косиевского — «очень и очень важный человек» — занял ключевой пост в исполкоме партии и набирал новую команду. Антон в нее вписывался, все договоренности состоялись. Однако утвердить нового ответственного сотрудника исполкома мог только еще «более важный единоросс» (БВЕ), трудившийся ныне большим думским начальником. Прямого хода, как ни парадоксально, от «просто важного единоросса» (ПВЕ) не было.

Узнав об этом, Косиевский потер лоб, основательно припал к сейфу с наличкой «PR-Ассамблеи», — это был для него главный источник вдохновения, — и начал действовать.

БВЕ любил футбол и раз в неделю играл в составе команды Федерального Собрания в Лужниках. Высокой честью считалось выйти с ним на одно поле, чуть меньшей — стать болельщиком команды.

Антон в футбол не играл с детства. Но уже месяц каждую субботу он, вместе с Косиевским, приезжал в Лужники поддерживать команду БВЕ. Оттого он часто и не успевал к Даше: дело есть дело, а рекомендация и пропуск достались непросто и недешево.

Через три недели они уже были своими на послематчевом чаепитии, когда его участники делились ощущениями от матча. К великому удивлению Антона, игроки вовсе не лизали зад своему капитану, а в лоб критиковали его хреновые пасы и слабые удары. Да и на поле БВЕ был не то чтобы главным действующим лицом. В его команде играли три бывших профессиональных футболиста: один числился сенатором, двое — членами Общественного совета при думских комитетах. Они до сих пор были в порядке, но, как ни удивительно, БВЕ и его друзья на их фоне смотрелись не такой уж катастрофой.

— Он и правда любит футбол, — объяснял Антону Косиевский, — и неплохо в нем разбирается. Если ему начнут поддаваться, то он обидится и разгонит команду. Если, наоборот, начнут мячик в очко пробрасывать, то тоже расстроится. Это очень византийский футбол.

Машину наконец пропустили, шофер прибился к уже привычному месту.