Как мы писали роман

The discussion arose in this way. I had proposed a match between our villain and the daughter of the local chemist, a singularly noble and pure-minded girl, the humble but worthy friend of the heroine.	Спор начался с того, что я предложил женить нашего злодея на дочери местного аптекаря, благородной и чистой девушке, скромной, но достойной подруге главной героини.
Brown had refused his consent on the ground of improbability.	Браун не согласился, считая такой брак совершенно невероятным.
"What in thunder would induce him to marry _her_?" he asked.	- Какой черт заставит его жениться именно на ней? - спросил он.
"Love!" I replied; "love, that burns as brightly in the meanest villain's breast as in the proud heart of the good young man."	- Любовь, - ответил я, - любовь, которая вспыхивает таким же ярким пламенем в груди последнего негодяя, как и в гордом сердце добродетельного юноши.
"Are you trying to be light and amusing," returned Brown, severely, "or are you supposed to be discussing the matter seriously?	- Что же мы, - строго возразил Браун, -собираемся балагурить и смешить читателя, или мы пишем серьезную книгу?
What attraction could such a girl have for such a man as Reuben Neil?"	Ну чем такая девушка, как дочь аптекаря, может привлечь такого парня, как Рюбен Нейл?
"Every attraction," I retorted.	- Всем, - вырвалось у меня.
"She is the exact moral contrast to himself.	- В моральном отношении эта девушка его полная противоположность.
She is beautiful (if she's not beautiful enough, we can touch her up a bit), and, when the father dies, there will be the shop."	Она красива (если недостаточно, то мы слегка добавим ей красок), а после смерти отца она получит аптеку.
"Besides," I added, "it will make the thing seem more natural if everybody wonders what on earth could have been the reason for their marrying each other."	К тому же, - прибавил я, - если читатель так и не поймет, что же в конце концов заставило их пожениться, то тем естественнее это будет выглядеть.
Brown wasted no further words on me, but turned to MacShaughnassy.	Браун не стал больше спорить со мной и повернулся к Мак-Шонесси:
"Can _you_ imagine our friend Reuben seized with a burning desire to marry Mary Holme?" he asked, with a smile.	- А ты можешь себе представить, чтобы наш друг Рюбен воспылал страстью к такой девушке, как Мэри Холм, и женился на ней?
"Of course I can," said MacShaughnassy; "I can imagine anything, and believe anything of anybody.	- Конечно, - подтвердил Мак-Шонесси, - я могу представить себе все что угодно и поверить любой нелепости, Совершенной любым человеком.
It is only in novels that people act reasonably and in accordance with what might be expected of them.	Люди бывают благоразумны и поступают так, как можно от них ожидать, только в романах.
I knew an old sea-captain who used to read the _Young Ladies' Journal_ in bed, and cry over it.	Я знал, например, старого морского капитана, который по вечерам читал в постели "Журнал для молодых девушек" и даже плакал над ним.
I knew a bookmaker who always carried Browning's poems about with him in his pocket to study in the train.	Я знал бухгалтера, который носил с собой в кармане томик стихов Браунинга и зачитывался ими, когда ехал на работу.