Как мы пишем. Писатели о литературе, о времени, о себе [Сборник]

Российское государство внимательно следит, например, за ситуацией в кинематографе, или в театре, или в музейном деле, ибо это капиталоёмкие сферы. Каждый московский репертуарный театр ежегодно получает государственные субсидии, измеряемые миллионами долларов. В кинематограф – ещё больше: вкачиваются десятки миллионов. В литературе такого и близко нет; государство в литературу не лезет, не финансирует; и все писатели, с которыми я это обсуждал, все, как один, говорят: и слава богу, и хорошо, и не надо нам ни субсидий, ни гонораров, ничего, сами как-нибудь выплывем, сдюжим, лишь бы чиновники не лезли в наш огород; свобода важнее.

С чем я всех и поздравляю.

Русская литература остаётся территорией битвы умов и характеров, территорией истины, где невозможна фальшь, обман, кривизна души; это место на духовной карте мира, где белое – всегда белое, а чёрное – всегда чёрное; где мораль презирают, а нравственность обожествляют; это Шамбала, где каждый – как на ладони, где уцелеть могут только настоящие, подлинные, честные, прямые.

Хорошо, что у нас есть наша литература.

Герман Садулаев. 45

На полях

В 2008 году я написал роман «Таблетка». В то время я ещё работал в офисе средней величины корпорации, занимавшейся импортом и дистрибуцией замороженных продуктов питания на позиции «заместителя начальника отдела снабжения по внешнеэкономической деятельности», проще говоря, старшим менеджером по логистике. У меня был один подчинённый: просто менеджер. Роман был полон деталей офисной жизни и городского быта и в то же самое время имел фантастический сюжет и орнаментальные вставки. Я писал роман для издательства «Популярная литература»; знакомые свели меня с издателем, и мы имели даже некие предварительные договорённости. Однако, когда текст был закончен, редактор, прочитав, ответил: конечно нет. Книга не подошла ни по формату, ни по коммерческой перспективе (в связи с отсутствием таковой), ни по политической составляющей, которая тоже была, и весьма саркастической относительно правящего режима. И тогда я отправил рукопись в «Ад Маргинем». Не помню, то ли меня надоумил кто-то, то ли рекомендовал, то ли я сам так решил. В «Ад Маргинем» роман приняли и решили издавать. А из меня сделать модного писателя. Ну, или как получится.

«Ад Маргинем» – это Михаил Котомин и Александр Иванов. Они были очень крутыми. Они издавали Сорокина, Елизарова, Прилепина и всё, что было в русской литературе живого и интересного. Когда-то давно, на заре коммерческого книгоиздания, они начинали с переводов западной философии: наверное, печатали какого-нибудь Жиля Делёза с Феликсом Гваттари, но потом зашли в современную русскую прозу, и зашли громко. Котомин унд Иванов опубликовали мою «Таблетку», и «AD», и «Шалинский рейд», и собрали сборник прозы «Бич Божий». Они были классные. Они работали с автором, работали с текстом до печати и после печати не бросали книжку, как слепого щенка на снег, а «раскручивали» – делали «паблисити». Они зажигали звёзды как настоящие литературные продюсеры. Мне повезло. Мне всегда везло. Я чортов везунчик.

Я ещё успел в последний, плацкартный вагон поезда «литературные звёзды продюсерского центра „Ад Маргинем“». Вскоре мы огорчили и разочаровали своих благодетелей. Сорокин и Прилепин ушли в более крупные издательства, потом и Елизаров ушёл, и с некоторым скандалом, а мы, прочие, не оправдали надежд. Стали известными, но не модными. Или так: модными, но не популярными. Или, может, даже популярными, но в слишком узких кругах. В общем, не потянули ни экономику, ни дискурс. И Котомин с Ивановым отреклись от художественной прозы, тоже не без скандала (Иванов публично заявил: ну что вы, современные романисты, можете написать? Какой такой роман? Вы с Богом разговариваете? То ли дело книги про фотоискусство и дизайн!), и вернулись в дизайн. И в дискурс. У меня на полке стоят шикарные Томас Пикетти и Дэвид Грэбер; кто бы их ещё издал в России, если бы не «Ад Маргинем»?

Но, несмотря на то что выделенная линия с Богом у меня по-прежнему барахлит, я навсегда остался благодарным великодушным своим отцам-издателям; они привили мне вкус к профессиональным занятиям литературой, да и своими пятью минутами славы я обязан исключительно им. Ведь было время, когда меня снимали для рекламы виски «Dewar’s», а садясь в самолёт, я раскрывал журнал «Аэрофлот» и находил в нём статью о своём творчестве с креативной постановочной фотографией.