Как мы принимаем решения

«Совесть» – это, вероятно, слишком духовное понятие, чтобы встретить его в сегодняшних публичных дискуссиях, и легко задаться вопросом, является ли она до сих пор чьим-то руководящим принципом. Обычно определяемая как «внутреннее ощущение или голос, дающий ориентир в плане правильности или неправильности чьего-то поведения», совесть очень индивидуальна. Она есть у всех нас, но ее не выдали нам готовой к использованию, как часть «нравственного инструментария». Это работа длиною в жизнь – развить и отточить совесть так, чтобы она стала надёжным ориентиром. Как Мартин Лютер, Мухаммед Али и многие другие, я полагаюсь на свою совесть.

Я считаю, что совесть (как бы мы её ни называли) служит основой принятия хороших решений. Без Полярной звезды, компаса, путеводных маяков, ключевых ценностей или прочных принципов очень трудно понять, что наши действия правильны. Напротив, они могут быть правильными только по случайности. И сложно понять, какими будут последствия решений, правильных или нет. Мы все сталкивались с непредвиденными последствиями.

Служа воле Божьей, Лютер постоянно проверял собственную совесть, оценивая её в сопоставлении с Богом, который был центром его жизни. Мы видим это не только по внешним факторам (он был монахом августинского ордена и священником), но и по его действиям. В частности, его опубликованные им «Девяносто пять тезисов» в конце 1517 года потрясли и навсегда изменили христианский и, следовательно, весь западный мир. Тезисы прочно коренились в совести Лютера. Они послужили первопричиной протестантской реформации.

Рассказывая о центральном решении в жизни Лютера, я по необходимости пропущу значительную часть очень сложной темы. В каком-то смысле что ещё я могу добавить? Согласно информации, опубликованной на сайте Christianity Today: «Говорят, что в большинстве [религиозных] библиотек книги о Мартине Лютере и за его авторством занимают больше полок, чем связанные с любой другой личностью, за исключением Иисуса из Назарета. Хотя это и сложно проверить, можно понять, почему это, скорее всего, правда».

Не учитывая биографов и историков, сам он написал практически бессчётное количество книг, катехизисов, проповедей, брошюр, трактатов, писем и гимнов. Его перевод Библии на немецкий язык вместе с недавно изобретённым тогда в Германии печатным станком (см. главу 7 об Иоганне Гутенберге) сделал слово Божье доступным для «простых» мужчин и женщин так, что мы всё ещё считаем произошедшее революционным достижением. Его «Девяносто пять тезисов» являются основополагающим документом.

Что в действительности говорилось в «Девяноста пяти тезисах»? Я не буду пересказывать здесь их все, так как современная эпоха позволяет вам легко найти их с помощью поисковой системы в вашем компьютере. Они фокусируются на погрязшей в скандалах практике «индульгенций» для отпущения грехов. Вот только три из них:

Номер 27 – «Человеческие мысли проповедуют те, кто учит, что тотчас, как только монета зазвенит в ящике, душа покидает Чистилище».

Номер 36 – «Всякий истинно раскаявшийся христианин получает полное освобождение от наказания и вины, уготованное ему даже без индульгенций».

Номер 39 – «Непосильным трудом даже для наиболее ученых богословов стало одновременно восхвалять перед народом и щедрость индульгенций и истинность раскаяния».

Время жизни Лютера с 1483-го по 1546 год пришлось прямо на середину эпохи Возрождения, обычно определяемой как годы с 1300-го по 1700-й. Возрождение характеризовалось духом любознательности – о чем свидетельствуют всевозможные исследования и открытия, изобретения, новые ответы на прежние вопросы. Так как многие «старые порядки» были отвергнуты, настолько же, насколько эти четыре столетия принесли открытость, они принесли и неопределённость с нестабильностью. И, что хуже, они были навечно отмечены «инквизицией».