Как мы жили в СССР

Почему так все складывается? Да потому, что предприятия имеют слишком легкий доступ к деньгам, но слишком трудный доступ к материальным ресурсам. Допустим, некая мебельная фабрика составляет заявку в снабженческие органы на получение тех ресурсов, которые ей понадобятся для производства спального гарнитура. Понадобятся древесина, ткани, клей и т. д. Руководство фабрики знает, что ресурсы дефицитны и что для спокойной жизни лучше иметь достаточный запас всего необходимого. Поэтому и заявка составляется с запасом. Как говорится, запас карман не тянет. И «древесный», и «металлический», и «цементный». Например, в 1981 году предприятия Министерства нефтяной промышленности сберегли цемента в 43 (!) раза больше, чем требовалось по плану [Бунич 1986: 69]. Конечно, за такие запасы приходится дороже платить, однако деньги для советского предприятия – не проблема. Деньги государство в той или иной форме ему все равно даст, не пустит по миру с протянутой рукой. А вот ресурсы может и не дать. Деньги нетрудно напечатать, а вот дефицитную древесину, цемент или ткани так просто не произведешь.

Кстати, запасы, если вдруг самим не понадобятся, потом можно будет обменять у другого предприятия на что-нибудь остро необходимое. Именно в этом состояла суть бюрократического торга по горизонтали. Примерно 10–15% находящихся в распоряжении предприятий ресурсов уходило на такие торги [там же: 70]. Случай с Пырьевым представлял собой частное, курьезное проявление механизма подобного торга. Но ведь, по сути дела, он мало отличался от обмена, скажем, припасенной директором завода стали на припасенную другим директором древесину. Ресурс кинематографистов (пропуска на демонстрацию редких фильмов) обменивался на ресурс школы (выделенная ей территория) ко взаимному удовлетворению начальников.

В некоторых случаях такого рода торги осуществлялись не между государственными предприятиями, а между ними, с одной стороны, и так называемыми цеховиками – с другой [Кордонский 2006: 112]. Представители нелегальных «цехов» могли дать директорам то, что в принципе оказывалось недоступно при использовании одних лишь легальных контактов. В общем, от заявок, составленных с запасом, предприятия получали большую выгоду.

Но как реагировали на это в экономическом центре? Собрав заявки и сравнив их с имевшимися в наличии ресурсами, Госснаб обнаруживал, что у государства многого не хватает. Поэтому чиновникам приходилось урезать запросы директоров, о чем, как мы видели, догадывался Косыгин. Понятно, что здесь тоже существовал бюрократический торг: кому-то давали всё, а для кого-то не находилось даже самого необходимого. В целом же советскому директорскому корпусу приходилось постоянно мириться с дефицитом. Преодолевать эту проблему хозяйственники могли лишь одним способом – еще больше завышая свои заявки, то есть сразу ориентируясь на то, что чиновники, распределявшие ресурсы, всего требуемого не дадут. Добиваясь отдельных успехов в борьбе с плановой системой, предприятия забивали склады запасами, а затем вновь требовали все большего и большего объема ресурсов. Ситуация складывалась просто анекдотичная. И анекдоты на эту тему действительно были распространены. Вот один из знаменитых анекдотов от клоуна и киноартиста Юрия Никулина. В цирке умер одногорбый верблюд. Директор просит завхоза послать заявку на двугорбого.

– Почему же двугорбого? Ведь умер одногорбый.

– Все равно в центре срежут заявку наполовину [Никулин 1995: 8].

Венгерский экономист Янош Корнаи писал:

Чем выше истинный дефицит, тем более он дает повод потребителю повторять свои заказы и увеличивать их объем <…>, повышая тем самым фиктивный спрос. А чем выше фиктивный спрос, тем больше «ощущается» каждый дефицит [Корнаи 1990: 123].

Более того, Корнаи обнаружил еще одну причину образования дефицита.

Руководитель <…> убежден, что деятельность вверенного ему подразделения важна, и значит, обосновано его максимальное расширение. <…> Руководителя гнетут производственные проблемы, и он верит, что в их решении, хотя бы частично, смогут помочь капиталовложения [там же: 211].

И вновь начинается безумная гонка за ресурсами: теперь уже не про запас, а для строительства новых зданий, приобретения новых станков, приема на службу новых работников. Если в бюрократическом торге удалось убедить начальство выделить деньги на капвложения, никто не думает уже о том, помогут ли эти средства действительно улучшить снабжение населения товарами.