Как мы жили в СССР

Отсутствие конкуренции вытекало уже из того факта, что Госснаб каждому товару в обязательном порядке находил потребителя. Поскольку произведенную по плану продукцию государство оплачивало, вопрос о банкротстве возникнуть не мог. Если вдруг выпускалось что-то не очень нужное, то на очередной плановый период предприятию давались иные, скорректированные задания. И вновь продукция в обязательном порядке принималась государством и оплачивалась из бюджета. Существовавшие предприятия вообще не ликвидировались по причинам экономического свойства, и люди, работавшие на них, не теряли своих мест.

Вот характерная история, демонстрирующая отношение к делу работника, не заинтересованного ни в чем, кроме выполнения плана.

На Балхашском медеплавильном заводе в 1979 г. я увидел в работе прокатный стан, выпущенный в Германии еще до войны. На нем красовались клейма со свастикой. По инструкции смазывать углы стана полагалось салом шпик, но время было голодное, рабочие этого сала не видели, и для смазки использовали солидол. А стан буянил и безбожно мял лист: в цехе возвышались штабеля изуродованного проката. Между тем на задворках завода уже не первый год в ящиках лежал новый импортный стан, купленный за валюту. Почему не монтируете? «А куда спешить, с плановыми показателями у завода полный ажур, к чему лишняя головная боль?» [Полторанин 2011: 13].

Истории с лежащим под открытым небом новым оборудованием на сотни миллионов рублей разбирались даже на Секретариате ЦК КПСС [Секретариат… 2020: 159]. Но ничего не менялось. Стимулов для его использования не хватало.

Но, может, если предприятие нельзя наказать за плохую работу, его стоит хотя бы поощрять за хорошую? Например, разрешить новую продукцию продавать дороже старой? Действительно, надбавки такого рода в советской экономике появились. Но тут же вызвали отторжение на самом верху. Вот что говорил об этом сам Леонид Брежнев:

Очень часто случается, что на одну и ту же продукцию устанавливаются разные цены. Возьмите обувную промышленность. По закону вроде как полагается делать надбавку в цене на 20% за новую модель. И вот чуть изменят модель – и подай наценку в 20% [Секретариат… 2020: 19–20].

В рыночной экономике цена повысится, лишь если покупатели сами готовы будут платить больше, оценивая новую модель как более качественную или модную. А в административной системе новшество может оказаться чисто формальным – сделанным лишь ради надбавки. И вопрос о поощрении «новаторов» становится неразрешимым: дефицита хороших товаров такими надбавками не ликвидируешь, но простимулируешь инфляцию с «вымыванием» дешевой продукции.

В итоге главным оставалось выполнение плана по количеству продукции. И точно так же количественный критерий доминировал при трудоустройстве. Советское государство гарантировало его каждому человеку. Советская идеология полагала, что планирование способно оптимально оценивать потребность экономики в тех или иных видах труда, то есть создавать рабочие места вне зависимости от конъюнктуры. Существование подобной системы не означало, что всякий желающий мог получить место и заработок по своему вкусу – кто-то отдавал себя родине на посту министра, а кто-то в качестве дворника. Но при этом в СССР не существовало такого статуса, как «безработный». Человек, уволившийся с одного предприятия, должен был обязательно выбирать себе место на другом. Тот, кто этого не делал, считался тунеядцем и мог быть подвергнут уголовному наказанию. Именно так поступили, в частности, с будущим лауреатом Нобелевской премии по литературе Иосифом Бродским. То, что он писал стихи, суд не счел полезным трудом [Гордин 2000а: 188–189]. Советские писатели, чтобы не считаться тунеядцами, должны были обязательно состоять в творческом союзе. Каждый, кто творил, не имея в нем официальной регистрации, за полноправного члена общества вообще не принимался.