Как мы жили в СССР

вся дежурившая смена напивалась в стельку. В такие минуты я лежала и думала: вот если бы рядом со мной не было никого из соседок, кто бы мог мне помочь, то что тогда? Вот, например, захочется в туалет, и хоть изойди криком в такую смену, никто не подойдет. А если плохо с сердцем? Конец! И до утра пролежала бы покойником.

Дежурная медсестра никогда не ходила по палатам и не спрашивала, кому что надо, лишь утром настрачивала рапорт о том, как прошла эта смена. А смена прошла так, что персонал напился, завалился спать, к утру все проспались, протрезвели и приступили к работе.

Квалификация младшего персонала оставляла желать лучшего. Не все няни знали, как положить судно под лежачего больного. Они предпочитали более простое решение – на матрас лежачего больного надевали так называемую „матрасовку“, сшитую из клеенки, и меняли простыню дважды в сутки. И наплевать, что человек обмочился три-четыре раза и лежит мокрый по уши. Придет время всех перестилать, вот тогда и заменят простыню. Этой же пропитанной мочой простыней повозят по мокрой клеенке, вроде как вытерли, застелют сухую простыню, которая тут же становится влажной от клеенки, и, что меняли, что не меняли, простыня лишь по краям чистая и сухая. Вот такая метода – необременительная для нянечек и губительная для кожи больного, постоянно раздражаемой мочевой кислотой. Памперсы в 1979 году уже существовали и широко применялись за рубежом, даже проникли в отдельные семьи и лечебницы СССР, но до глубинки еще не дошли [Черемнова 2011: 184–185].

Этот рассказ можно воспринимать в этическом плане, как повествование о бездушии людей. Но здесь есть и чисто экономическая составляющая. Отсутствие памперсов – следствие советской системы монополии внешней торговли, при которой ничто не будет закупаться за рубежом на дефицитную валюту до тех пор, пока об этом не распорядится высокопоставленный министерский чиновник. Невнимательность и низкая квалификация нянечек во многом являлись результатом их крайне низкой зарплаты и отсутствия должной системы стимулирования. Советская власть в первую очередь финансировала все то, что связано с «ракетами», и в последнюю – то, что связано с поддержанием в нормальном состоянии культуры и социальной сферы. Отсутствие необходимого надзора за работой медицинского персонала было связано с тем, что на такую грязную работу при такой низкой зарплате и при отсутствии безработицы в СССР все равно никого лучше ленивой нянечки найти не удавалось. Пьяного врача или черствую медсестру можно было обругать, но трудно было уволить. Получалось, что лучше иметь работника, который хотя бы для вида перестилает мокрые простыни, чем не иметь никакого работника вообще.

Как говорилось в анекдотах про нашу бесплатную медицину: «Чтобы лечиться даром, надо иметь железное здоровье». Или: «Тяжело в лечении – легко в раю». А вот совсем уже черный юмор. Вопрос: «Что такое кладбище?» Ответ: «Склад готовой продукции предприятий Министерства здравоохранения» [Мельниченко 2014: 709–710]. Советское здравоохранение воспроизводило все недостатки советской хозяйственной системы. И в связи с незавершенностью рыночных преобразований социальной сферы оно воспроизводит эти недостатки по сей день, наглядно демонстрируя нам, как выглядела бы вся российская экономика, если бы в начале 1990‑х она не подверглась реформированию.

Утром нефть – вечером стулья