Как на духу

Предки по отцовской линии оставались для меня terra incognita до моего переезда в Израиль. С отцом я познакомился

только после того, как мы возвратились в Ленинград после

длительного скитания по центральной России. Мне было пять

лет или около того. Поселились мы у маминого брата, который

великодушно прописал нас в свою маленькую комнату

на улице, называвшейся, насколько я помню, Ивановской.

Позднее она стала Социалистической улицей и сохранила свое

название до сих пор. Тогда я и увидел впервые отца, изредка

нас навещавшего. Он оказался весьма симпатичным челове-

ком, доброжелательным и рассудительным. До своей кончины

уже в Израиле он оставался верующим, систематически ходил

в синагогу и отправлял многие религиозные обряды. У нас

с ним установились самые дружеские отношения. Время

от времени он рассказывал мне о своем прошлом. Но о нем я

еще напишу подробнее.

С момента переезда в Ленин-

град я, видимо, начал быстро взро-

слеть, потому что с того времени

у меня появляются систематические

воспоминания. Отлично помню

сильно перенаселенную квартиру

на Ивановской улице. Помню мно-

годетную соседскую семью. С млад-

шими детьми этой семьи я любил

играть в дочки-матери, что пробу-

дило во мне первые сексуальные

влечения. К сожалению, мы про-

жили в этой квартире очень мало

времени. Наша комната была слишком мала для троих, и мы

сменили ее на б'oльшую комнату (примерно 20 м2) на соседнем

Загородном проспекте, с которого начинаются уже настоящие

и хорошо мне запомнившиеся впечатления.

Дом номер 17 по Загородному проспекту был и останется

для меня домом, в котором я вырос и сформировался как лич-

ность. Во дворе этого дома я проводил большую часть времени; игры и общение с ребятами двора оказались решающими

в моем воспитании. Из него я ходил в школу до окончания 6-го

8

Соломоник А.Б. Как на духу

класса; туда возвращался после школы; там приобрел лучшего

друга; там же приобщился к беспрестанному чтению и осмыс-

лению окружающей действительности.

Воспоминания начинаются с переезда в этот дом с Ива-

новской улицы. С ужасом вспоминаю огромного битюга —

ломовую лошадь, которая везла телегу с нашими вещами

и никак не могла перетащить ее через арочный проезд во двор, мощенный неровными булыжниками. Помню, как обезумев-

ший извозчик нещадно лупил лошадь хлыстом, а она тянула

и тянула телегу изо всех сил, пока, наконец, ей удалось сдви-

нуть ее с места. Я сопровождал их пешком и, видя мучения

лошади, обливался горючими слезами.

Новая комната оказалась значительно лучше прежней, и мы расположились в ней по-царски. Квартира была комму-

нальной, в ней проживало много семей. Помню семью напро-

тив нас – супружескую пару интеллигентных пожилых людей.

Еще одна семья была очень тихой и жила рядом с нами, через

стенку. Помню большую и шумную семью вечно ссорившихся

между собой работяг. Особо надо отметить одинокую жен-

щину по фамилии Карелина, оказавшуюся писательницей.

Она распознала во мне любителя чтения и давала мне книги

из своей библиотеки. Они были предметами моего увлечения

в течение многих лет. Я читал их еще до поступления в школу, а потом, уже в школе на уроках, раскрывая у себя на коленях

книгу под партой. Вообще чтение в моем детстве было одним

из основных, если не основным моим увлечением, о котором

я скажу особо.

Средоточием жизни в нашей коммуналке была, разумеется, кухня. В ней готовили, в ней хранились кухонные принадлеж-

ности и некоторые продукты в столиках, каждый из которых

принадлежал отдельному жильцу. На столиках стояли примусы

и так называемые «керосинки», или «коптилки» владельцев

стола, а над столиками висели на сиротливых проводах инди-

видуальные лампы, преимущественно без абажуров. На кухне

обсуждались текущие дела, перемывались косточки соседей

и происходили бурные перебранки. Мама часто принимала

участие в этих ссорах, а я очень переживал и болел за нее.

Ко мне все жильцы квартиры относились хорошо, похвали-

1. Детство 9

вали меня и предвещали большое будущее. А я тем временем

достиг школьного возраста и начал учёбу.

До поступления в школу мама редко отпускала меня гулять

во двор. Она устроилась работать детским врачом в районе

нашего проживания и пропадала у себя на участке с утра и до

вечера. Мой дядя тоже был на работе целыми днями. Я оста-

вался один. Мать запирала меня в комнате, оставляла холод-

ную еду для пропитания и горшок для исправления надобно-

стей. Я ложился на диван и читал, читал, читал…, мысленно

переносясь в тот мир, о котором говорилось в книге. Вот уж, действительно, «всем хорошим во мне я обязан книгам». Так

продолжалось и продолжается всю мою жизнь.

Когда пришла пора школьной учебы (1935 г.), мое время-

провождение круто изменилось. Меня было невозможно запи-

рать в комнате, и я переместился во двор. Это был уже иной

мир. Мои интересы поделились на три части: школьные дела, книги и двор с его особой атмосферой и предпочтениями.

Придется описать по отдельности каждое из этих слагаемых.

Школа располагалась в Чернышевом переулке, недалеко

от дома. Вернее, во время учебы в первом и втором классе

расстояние это казалось мне большим, но постепенно оно