Как натаскать вашу собаку по экономике и разложить по полочкам основные идеи и понятия науки о рынках

Я имела в виду прекрасную церковь Святого Иоанна в Хэмпстеде, построенную еще в XVIII веке. Одно из лучших мест в Лондоне, где можно посидеть, поразмышлять и поболтать с собакой. Мы ходили туда каждый день, когда провожали детей в начальную школу.

– О, хорошо. Мне там нравится. Только вот мои старые лапы… Сможешь меня понести?

– Конечно.

Я подхватила его, сунула под пальто, чтобы уберечь от непогоды, и мы пошли. До церкви идти всего десять минут. Стоит только войти в ворота церковного двора, и ты как будто оказываешься вне времени. Лондон исчезает, словно посреди суровой зимы вдруг возникло зеленое убежище. Я опустила Монти, он все понюхал и сделал свои дела, а потом посмотрел на меня, и я снова подняла его и усадила к себе на колени. Мы сидели на моей любимейшей во всем Лондоне скамейке, с которой видна могила Джона Констебла, а за оградой, вдали – лондонский Сити с его торговлей, суетой и хаосом.

– Думаю, сегодня наш последний разговор об экономике, дружок.

– Хорошо. Только если ты не ждешь, что я перескажу все предыдущие беседы.

– Тогда позволь мне самой подвести итоги, если получится. Помимо прочего, я пыталась объяснить, что экономика одновременно чрезвычайно важна и невероятно сложна. Если что-то в экономике кажется очевидным или простым, велика вероятность, что ты чего-то не понимаешь. Как выразился Генри Луис Менкен, на каждый сложный вопрос есть простой и прямой ответ, который в корне неверен.

– Ха-ха.

– Экономика имеет дело с двумя уровнями сложности: с человеческим мозгом, сложнее которого нет ничего во Вселенной, и со взаимодействием миллионов человеческих мозгов на рынке. Так что все ответы здесь предварительные и снабжены оговорками и допущениями. Тем не менее я надеюсь, что прогулки помогли тебе задуматься об экономических вопросах.

– Ага. Так и вышло. Но давай ближе к делу.

– Хорошо, в отличие от Философа, я поклонница рынков, то есть свободного обмена товарами и услугами. Я не фанат полностью свободного рынка – все-таки он работает лучше, когда государство может регулировать его и выступать в качестве честного посредника. Однако слаженно работающая рыночная система впечатляет своей элегантной красотой. Разделение труда и инновации привели к огромному росту производительности. Все благодаря рынкам. Специализация возможна только в том случае, если есть способ торговать, получая взамен другие товары (какая польза от 4800 булавок для производителя булавок?). Инновации выгодны, только когда можно продать свое изобретение и купить что-то другое. Стал бы хоть кто-нибудь мучиться, собирая тостер лишь для собственного использования?

Именно инновации, разделение труда и рынки дали самый большой рост человеческого богатства и благосостояния, который когда-либо видел мир. Мы смогли избежать мальтузианской ловушки – замкнутого круга бедности, голода и болезней, который в противном случае возник бы из-за роста населения.

Почти все, что утешает и радует нас в современном обществе, так или иначе оказывается продуктом рынка: тостеры и другие бытовые приборы, избавляющие нас от монотонной работы; телефоны, телевизоры и игровые приставки, которые не дают нам скучать. Все это немыслимо без удивительной паутины свободных взаимодействий между людьми, которую создает рынок.

Есть и моральный аспект – я имею в виду не только предотвращение нищеты и голода. Многие люди рассматривают свободный рынок как манифест о личной свободе. Рынок закрепляет право каждого на выбор. Никакая централизованная власть не может указывать тебе, чего хотеть, что покупать или производить. Сторонники свободного рынка, например Фридман и Хайек, утверждали, что существует неразрывная связь между свободой выбора у потребителей и их свободой в более широком, политическом смысле.

– Ты сейчас должна размахивать транспарантом или стучать в барабан.

– Нет уж! Я же не чирлидер. Разумеется, рынки не лишены и минусов. Идеал остается пока недостижимым. Как мы повторяли снова и снова, всегда есть…

– Победители и проигравшие.

– Победители и проигравшие. И проигравшим нужно помогать, а не бросать на произвол судьбы. Что бы ни думали Хайек и Фридман, между экономикой свободного рынка и политической свободой нет устойчивой связи. Фридман это наверняка знал, ведь он был советником при жестокой диктатуре генерала Пиночета в Чили. Политические права действительно связаны с экономическими свободами, но за них нужно бороться. И все же верно, что они, как правило, ходят рука об руку.