Как научиться оптимизму. Измените взгляд на мир и свою жизнь

В этом и состоит мой вопрос. Можете вы взять человека, стиль мышления которого на протяжении 30 или даже 50 лет был пессимистичным, и сделать из него оптимиста?»

На этот вопрос я ответил утвердительно. Но в этот раз речь шла не о страховых агентах, а о руководящем составе компании, закоренелых консерваторах, бюрократах, которые в значительной степени контролируют деятельность любой организации, независимо от того, кто занимает пост ее руководителя. Я не знал, как именно можно подойти к проблеме реформирования бюрократии. Директор компании не может приказать им пройти тестирование или обучающие курсы, как рядовым сотрудникам. Даже Кридон не мог потребовать от них принять участие в когнитивной терапии, индивидуальной или групповой. Но даже если бы смог это сделать, насколько разумно было бы пытаться обучить их оптимизму?

Той ночью и в течение многих ночей после я размышлял о поставленном Джоном вопросе. Существует ли место для пессимизма в хорошо отлаженной компании? Есть ли обоснование для его присутствия в хорошо организованной жизни?

Чем хорош пессимизм?

Пессимизм окружает нас повсюду. Некоторые люди испытывают его воздействие постоянно. Всем, кроме, пожалуй, отъявленных оптимистов, свойственны его приступы. Является ли пессимизм одной из колоссальных ошибок природы, или в установленном порядке вещей у него есть свое место?

Пессимизм может укреплять нашу связь с реальностью, когда мы в этом нуждаемся. Во многих сферах жизни оптимизм может быть не оправдан. Время от времени мы сталкиваемся с поражениями, которые были неизбежны, и, если при этом продолжать смотреть на мир сквозь розовые очки, можно успокоить себя, но нельзя ничего изменить. В некоторых ситуациях, например во время управления самолетом, требуется не жизнерадостность, а безжалостно реалистичная оценка. Иногда нам необходимо трезво оценить свое положение, сократить расходы и инвестировать во что-то часть средств, а не искать оправдание своим привычкам.

Когда Кридон спросил, могу ли я что-то сделать с пессимизмом, типичным для руководства Metropolitan Life, я беспокоился не столько о том, смогу ли я обратить пессимизм в оптимизм, сколько о том, не принесу ли я тем самым вред. Может быть, в какой-то степени пессимизм руководителей важен для их работы. Должен же кто-то притормаживать чрезмерно азартные, нереалистичные планы. Эти пессимисты поднялись на верхние ступени карьерной лестницы - то есть что-то они делали правильно.

Той ночью, размышляя над словами Джона, я снова задал себе вопрос, долгое время мучивший меня: почему эволюция вообще допустила существование депрессии и пессимизма? Оптимизм определенно играл некую эволюционную роль. Лайонел Тайгер в своей любопытной книге Optimism: The Biology of Норе утверждает, что человеческий вид был отобран в процессе эволюции благодаря своим оптимистичным иллюзиям относительно реальности. Благодаря чему еще смог эволюционировать вид, который сажал семена в апреле и ждал, терпя засуху и голод, до октября; который оставался один на один с атакующими мастодонтами и стихией с одной лишь палкой в руке, который начинал стройки, завершение которых могло потребовать жизни нескольких поколений? Лишь способность действовать, надеясь, что реальность окажется лучше, чем обычно, могла сделать возможным такое отважное, или безрассудное поведение.

Или можно посмотреть на это так: многие люди убеждены, что Бога нет, что единственные цели в жизни - те, которые люди сами ставят перед собой, и что когда они умирают, то обращаются в прах. Если это так, то почему среди этих людей столько жизнерадостных лиц? Может быть, способность не замечать хранящиеся глубоко внутри негативные убеждения является нашей защитой от нависшей над нами депрессии.

Но в чем тогда роль пессимизма? Возможно, в том, чтобы корректировать наши действия в тех случаях, когда излишний оптимизм может привести к ошибкам, то есть в том, чтобы более тщательно оценивать реальную ситуацию.

Мысль о том, что депрессивные более адекватно воспринимают реальность, в то время как люди, свободные от депрессии, могут произвольно искажать ее, кажется необычной. Как терапевт я был убежден, что моя работа заключается в том, чтобы оказывать помощь людям, находящимся в состоянии депрессии и возвращать им способность радоваться жизни. Я полагал, что буду нести им счастье и истину. Но что, если счастье и истина - антагонисты? Может быть, то, что мы считали хорошей терапией для депрессивного пациента, не более чем навязывание иллюзий, заставляющих пациента думать, что его мир лучше, чем он есть на самом деле.

Существуют убедительные доказательства того, что депрессивные люди через печаль приходят к мудрости.