Как нож любит сердце (СИ)

— Мне казалось, что на первом месте должна быть борьба с преступностью, но после понял, что благополучие Уилла определённо влияет на это, — задумчиво говорит Ганнибал, искоса рассматривая Джека. — Вы настолько волнуетесь, что готовы вторгнуться в его личную жизнь?

— Я стараюсь ради общего дела. Полагаю, Уилл поймёт меня.

Он прав. Джек подобрался к Уиллу ближе, чем хотелось бы Ганнибалу, и он знает, что Джек имеет особое влияние на Уилла. Он сыплет в чашу мелкую гальку, немного острую, и добавляет осколки булыжника — ярость.

— И пока труп Эвертона находится на столе в морге, я свободен от всего остального, ведь это свидетельствует о том, что Потрошитель по-прежнему жив и продолжает убивать, здесь, в Мэриленде, — продолжает Джек.

— Жив и убивает, чтобы избавить вас от других чудовищ.

— Хотите сказать, я должен быть благодарен? Нет, доктор Лектер, это не то, что нужно. Я хотел привлечь Эвертона к ответственности. Несмотря на то, как он страдал в руках Потрошителя, он отделался слишком легко. И давайте не забывать, кого мы начинаем возводить в ранг героя-спасителя. Потрошитель и сам убил немало невиновных. Просто один зверь решил вонзить зубы в другого, и это не меняет моего мнения о нём. Просто он не хотел грызть самого себя.

— Вам не любопытно, как Потрошитель нашёл Эвертона?

— Мы пытаемся это выяснить. Эвертон фигурировал лишь косвенно, в списке, составленном Уиллом и Беверли Катц. Просто мысли путаются.

— Я видел этот список, — говорит Ганнибал и встаёт, собирая бокалы. Он отворачивается от Джека, небрежно наполняя их, а в голове прокручиваются сценарии развития событий, каждый из которых более кровавый, чем предыдущий. Ганнибал знает, что должен действовать быстро. Он знает, что должен сыграть на потрясении, что должен ударить Джека, прежде чем тот успеет сделать хотя бы вздох. Джек крупный мужчина, но у Ганнибала на столе встречались и покрупнее.

Он хранит штопор в винной кладовой. Ганнибал берёт его в руку, касается пальцем острия и думает, насколько быстро сумеет ослепить Джека. Вкрутить в горло, лишая возможности кричать.

— Видели? — переспрашивает Джек. — Странно, что Уилл огласил вам список подозреваемых, и один из них погиб от рук Потрошителя. Не думаю, что кто-нибудь ещё видел этот список. Единственными людьми, знавшими о его существовании, были Уилл, Катц и я сам.

— Подозрительно, не так ли? — Ганнибал пересекает черту, оставляя её позади. Он никогда не позволял себе такого. Он никогда не выдавал столько секретов, а сейчас скармливает Джеку объедки, а тот по-прежнему не может распознать вкус. Это вызывает неповторимое волнение.

— Вам стоит выбирать шутки более тщательно, доктор Лектер. Иначе я могу изменить своё мнение о вас, — Джек улыбается ему, приподнимая бровь, и Ганнибал чувствует головокружение, словно на американских горках перед первым в жизни крутым спуском.

Он мягко берёт в руки штопор, сжимая острие между указательным и средним пальцем, и запускает американские горки. Освобождаются металлические зубцы, ликующий трепет поднимается над диафрагмой, ребёнок восторженно кричит, поднимая руки.

— Возможно, это было бы разумно, агент Кроуфорд. Ваша несчастная стажёрка Мириам Ласс так и сделала. Это случилось задолго до того, как кто-либо попытался манипулировать мною, угрожая забрать моего Уилла.

Он наблюдает, как улыбка исчезает с лица Джека, а смысл сказанного обрушивается на него с огромной высоты. Ему почему-то не так смешно, когда Ганнибал открывает карты, выкладывая эффектный флэш-рояль. Взгляд Джека падает на штопор, и Ганнибал видит в его глазах смерть. Он ухмыляется, выпуская на волю чудовище.

***

Уилл молча сидит за обеденным столом, положив на него руки. До этого он читал, неожиданно взяв с полки Зюскинда, но сейчас книга лежит перед ним, а закладка виднеется далеко от начала. Он погружён в мысли, какими бы они ни были, а его очки лежат поверх книги.

Ганнибал стоит позади Уилла, кладёт руки на его плечи и целует в макушку.

— Вы всё ещё со мной?

Уилл кивает, его волосы щекочут губы Ганнибала. Тот сжимает плечи Уилла сильнее, чувствуя под ладонями кости и мышцы.

— Вы любите меня? — спрашивает Уилл. Странный вопрос, особенно, если он поставлен таким образом. Ганнибал раздумывает над ответом, над тем, что Уилл хочет услышать и что он сам хочет сказать.

— Мои чувства куда глубже, — правдиво отвечает он. Ганнибал никогда не мог понять, что чувствует вместо любви. Наверное, это чувство было ему неподвластно, и Уилл был более чем осведомлён на этот счет.

Уилл запрокидывает голову так сильно, чтобы увидеть Ганнибала. Его глаза кажутся ярко-голубыми даже в сумраке столовой.

Ганнибал легко целует Уилла в лоб влажными губами.

— Я никогда не отпущу вас.