Как общаться с солнечными детьми?

Вскоре мы забрали Настю домой. Дети очень ждали ее приезда, мы с мужем заранее готовили их к этому событию, показывали ее фотографии, рассказывали, какая она маленькая и одинокая, как плохо ей без родителей. Через неделю все вместе отмечали ее третий день рождения. В свои три года Настя почти не разговаривала. Когда мы посещали ее в доме ребенка, это был маленький кроткий белокурый ангел. Через некоторое время наш белокурый ангел превратился в чертика. Началась адаптация, проходившая довольно трудно и долго. Первый год был самым тяжелым и для ребенка, и для нас, взрослых. Нам всем, включая детей, нужно было время, чтобы привыкнуть и полюбить. Иногда у меня были жуткие минуты отчаяния. Помогали муж и Иринка, которая в то время жила с нами. Я прекрасно осознавала, что полюбить чужого ребенка так, чтобы он стал родным, – огромная работа. И зачастую родители, принимающие ребенка, уверены в том, что сделали его счастливым и ждут от него благодарности. Решение взять ребенка из детского дома принимаем мы, взрослые, а не он сам. На наши плечи ложится огромная ответственность перед этим самым ребенком, несравнимо большая, чем перед родным, который, будучи еще в мамином животе, уже очень желанен и любим. А тот уж однажды предан кем-то, и не дай Бог предать его еще раз! Только терпение, любовь, поддержка родных и вера в то, что вы на правильном пути, помогут вам стать по-настоящему родными.

Время шло, адаптация была позади. Настя ходила в садик, занималась с логопедом. Характер у Настюши оказался непростым. Слово «нельзя» означало для нее «можно, когда никто не видит», озорство – ее любимое занятие. Но со временем мы нашли общий язык. Помню, как в четыре с половиной года она подошла ко мне и спросила: «Мам, а почему ты сестренку и братика из животика достала, а меня забыла?» И горько-горько заплакала. Я прижала ее к себе, и рассказала ей о том, что так бывает, что дети приходят по-разному, что она очень-очень родная и мы ее любим. Рассказала ей историю о том, как мы с папой долго-долго искали ее, нашу Настеньку, и нашли в домике, где живут детишки, которые ждут маму и папу. А она сказала: «Я так вас ждала, как я рада!».

Она всегда ходила за мной, как хвостик. А какая ласковая! С воспитателями в садике прощалась обязательно поцелуем. Любимое слово – «люблю!». Причем любит всех и все.

Были и трудности – впрочем, как у многих семей, имеющих больше одного ребенка. Иногда дети ругались между собой, не поделив игрушку, или ор стоял такой, что голова шла кругом, приходилось включать «строгую маму», успокаивая расшалившихся детей. Или в детском саду Настя вела себя не лучшим образом, даже краснеть за нее приходилось, выслушивая замечания воспитателей. Надо сказать, они с пониманием отнеслись к ситуации, и Настюше многое сходило с рук. Время летело быстро, с момента появления Насти в нашей семье прошло два года. Она очень изменилась, ведь семья так много значит для ребенка! А как приятно было слышать от малознакомых людей: «Ой, а это что, все ваши? Да как похожи!»

Помню, мы отмечали пятый Настин день рождения. Дни рождения детей мы всегда справляем шумно и весело. Пригласили друзей с детьми, соседских ребятишек. Внесли торт со свечками. Ей сказали: «Настя, загадывай желание!» И она сказала: «Я хочу, чтобы у моей мамы был такой же день рождения, как у меня, чтобы у нее было много друзей и много подарков!».

А потом случилось то, чего мы и предположить не могли. Вернее, могли, но были уверены, что именно с нами этого никогда не произойдет. Настин папа не был лишен родительских прав, находился в местах лишения свободы. Мы знали, что у Насти есть родной старший брат, который находится в детском доме, но когда мы пытались узнать про него, нам сказали, что его посещают родственники.

Нам позвонили из опеки и сказали, что Настин папа уже оформляет документы, чтобы забрать сына из детского дома, и собирается забрать Настю. Что мы пережили в тот вечер, когда я сообщила об этом семье, представить нетрудно. Плакали все, был страх и тревога за нашу Настю. Мы прекрасно понимали, что у родного отца по закону есть все права на дочь, что он не отказывался от ее воспитания, он просто не имел возможности воспитывать ее из-за той роковой ошибки, которая так надолго лишила его возможности быть с детьми.

Но надежда договориться с ним и оставить Настю у нас все же была. Мы решили встретиться с ним и вместе решить, как нам быть в такой ситуации. Настин папа оказался молодым и крепким, с ясным упрямым взглядом, как у самой Насти. Он отнесся к нам доброжелательно, чего мы, признаться, никак не ожидали. Выслушав нашу историю, он обещал подумать, как быть дальше. Он сказал: «Я так хочу увидеть ее!». Мы договорились, что я расскажу обо всем Насте и мы посмотрим, как она отреагирует.