Как очаровать графа

– Он всего на пять лет моложе вас. И он с самого начала знал, чем я занимаюсь, однако ни словом никому не обмолвился. С ним ваша тайна в безопасности. – Подавшись вперед, Нэт положил обе ладони на разделявший их стол. – Так что же случилось?

– Сегодня утром Эбберлинг завтракал в «Тантале».

«Проклятье!» – мысленно воскликнул Нэт. Взяв девушку за руки, он спросил:

– Эбберлинг видел вас?

Эмили покачала головой.

– К счастью, нет. Лорд и леди Хейбери вовремя его увидели и предупредили меня. Сначала они подумали, что это вы его прислали, и Хейбери хотел даже что-то предпринять…

Нэт нахмурился.

– Значит, они знают обо мне? Кажется, мы с вами оба не умеем держать рот на замке.

– Я им доверяю, – сказала Эмили.

Она посмотрела на него с вызовом, видимо, ожидая возражений. Но Нэт не стал превращать их встречу в спор о том, чьим друзьям и родственникам можно доверять, а чьим – нет. Склонил голову к плечу, он проговорил:

– Значит, Хейбери тот человек, который знает, что я был шпионом?

– Нет, не он. И я вам не скажу, кто это.

– Почему? Потому что вы и этому человеку доверяете?

– Да. А Хэй…

– Доверяете мою жизнь? – перебил Нэт. – И жизнь моего брата?

– Вы были Нэтом Стоуксом, шпионом. Неужели никто из других шпионов не знал, кто вы такой?

– Я не был шпионом, – процедил Нэт сквозь зубы, еще крепче сжимая руки девушки. – То есть об этом знал только Веллингтон со своим ближайшим окружением. А для всех остальных я был Нэтом Стоуксом, непоседой и бездельником, у которого хватало настолько мало здравого смысла и патриотизма, что он во время войны отправился за границу искать толстые старинные книги, чтобы покупать их и изучать. А для самых разных людей, представлявших для Англии интерес, я был Джоном Коббинсом, Адамом Геннингом, Хитроу Парксом, Мохаммедом Зиффари – и так далее… Кроме того, у меня имелись всевозможные шрамы и бороды на любой вкус. Я говорил на разных языках и менял акценты, бывал брюнетом, блондином и седым, толстым и тонким, надевал и сбрасывал разные личины через неделю, а иногда – и через час. – Слова лились из Нэта потоком, который он хотел остановить, но не мог. – И до сих пор каждое утро, просыпаясь, мне приходится какое-то время лежать и вспоминать, кто же я сегодня. Вот кем я был. И остаюсь, к сожалению.

Нэт перевел дух и шумно выдохнул. Замечательно он сохранил свои секреты! Выложил все, как школьник в постели со своей первой шлюхой. Свирепо взглянув на Эмили, Нэт вскочил на ноги – ему нужен был воздух!

Шагнув к окну, он распахнул створки и, сорвав с носа очки, бросил их на пол. Иногда он ненавидел эти проклятые очки! Нэт Стоукс… Ему сказали, что он Нэт Стоукс, и теперь он должен об этом помнить. Кем бы он ни был на самом деле, все знали его теперь как рассеянного и чудоковатого Нэта Стоукса, по воле случая ставшего графом Уэстфоллом.

Считается, что признание полезно для души. Оно якобы помогает почувствовать себя… более свободным – и прочее в том же роде. Однако Нэт, вдыхая воздух своего сада, чувствовал лишь страх. Теперь его жизнь оказалась в руках этой женщины. Но почему?.. С какой стати он ей все это сказал?

Что ж, возможно, он сделал это потому, что устал от такой жизни, – ведь очень трудно жить, не зная, кто ты, собственно, такой. Хотя очень может быть… Хм… наверно, он рассказал все это потому, что доверял этой женщине. Но это глупо! Он ведь даже не знал ее настоящего имени. Да, она никого не убивала, но Рейчел Ньюбери такая же выдумка, как и Эмили Портсмен.

Нэт слышал, что она встала, но остался стоять на месте. Сейчас он услышит, как открывается дверь кабинета, затем ее шаги в коридоре, и тогда ему придется решать… Что же именно? Нет, он не передаст ее Эбберлингу, – но мог ли он сейчас ее отпустить? Ведь теперь она знала о нем все. Причем речь не только о его жизни, но и о жизни Лори. На свете множество людей, желавших его смерти. То есть желавших смерти всем тем, кого он в разное время изображал. И Портсмен знала, что все эти люди – это он.

Его спину коснулась рука. Через секунду к ней присоединилась вторая. А затем обе руки обняли его, после чего щека Эмили прижалась к его плечу, и послышался ее шепот:

– Меня зовут Элоиза Сморклей. Моя мать была прачкой, а отец – браконьером. Когда мне было двенадцать лет, я убежала из дому, потому что знала: если останусь, то закончу в лучшем случае игрушкой какого-нибудь джентльмена, а в худшем – уличной шлюхой. В школу мне удалось поступить с помощью лжи, а жила я воровством. К тому же… Потому что я была хорошенькой и сообразительной, мне все сходило с рук. А место гувернантки в поместье Эбберлинг – моя первая работа. А потом я увидела, как маркиз убил свою жену, и первая работа стала последней. Если, конечно, не считать «Тантал».

Нэт стоял неподвижно и слушал. Его ладони упирались в подоконник, а ее руки по-прежнему обнимали его. Он дал ей над собой власть, и теперь она возвращала ее обратно. Возвращала не потому, что была в гневе и не могла удержать язык за зубами, а потому, что так решила.